— Теперь останется совсем, ему там тепло, и никаких льдов,— говорили иные.
Но пророчества не сбылись. Всего год не видел капитан милых северных берегов, и вот снова Колыма, и снова ледовый разведчик над головой. Рад капитан, рады и летчики, что вернулся такой опытный человек, с которым работать одно удовольствие.
— Спасибо, спасибо! — благодарит растроганный Абоносимов.— Вы подошли вовремя. Я совсем остановился с караваном. Ну и обстановочка! Раньше чистую воду встречали и на 58-й параллели, а сейчас чуть ли не от Курил сплошной лед.
— Ничего, мы поможем. Толя Чумак нашел одну дорожку. Миль сто пятьдесят пойдете легко. На карте все увидите. Минут через десять сбросим. Ждите.
Самолет идет навстречу каравану. Уже видны черные точки и дым. И карта наша почти готова, Гена раскрашивает последние поля. Сейчас мы ее запечатаем в красный металлический вымпел и сбросим на палубу ледокола. Операция эта изумительна. Представьте, высота мачт «Ленинграда» сорок четыре метра, а самолет проходит над палубой корабля всего лишь в пятидесяти. Высшим классом считается сбросить прямо на мостик, чуть не в руки. Это эффектно.
Наш вымпел падает на корму. Тоже неплохо. Кружим над ледоколом, пока капитан прочтет карту — может, у него будут вопросы.
— Спасибо, спасибо, братцы. Все понял. Буду пользоваться вашей рекомендацией. Благодарю! В этом году, наверное, нам вместе работать и в Арктике?
— Конечно! — отвечает наш командир.— Куда же мы денемся. Будем вместе таскать корабли.
— Ну тогда до встречи наверху! — прощается с нами капитан Абоносимов.
«Наверху» — так многие полярники запросто называют Арктику. Не думал, не гадал я, что там, «наверху», тоже встречусь с капитаном. Не думал, что «Ленинград» будет моим домом. И не раз и не два, уже над моей головой, промелькнут алые плоскости ледового разведчика. Но тогда я еще ничего не знал, тогда мы просто продолжали разведку.
Ровно в 17.00 по курсу — мыс Мария, самая северная точка Сахалина. Смотришь на этот берег и вспоминаешь: «Ну, что тебе сказать про Сахалин. На острове нормальная погода».
Туман здесь такая же обычная вещь, как солнце в Сочи. Сегодняшний день не исключение. Туман. Проходим косу Байдукова, остров Чкалова. Места тихие, скромные. Но о каждом можно сколько рассказать!
Вечером от острова Хоккайдо повернули домой. Погода над Курильскими проливами, как говорят летчики, миллион на миллион. Синее небо и ни единого белого барана. Но у берегов Камчатки неожиданно врезаемся в снежный заряд. Думали, надолго, но он также быстро обрывается — и под нами рыбацкие корабли. Один, второй... насчитываем их четырнадцать... И все они кажутся крошечными на огромных ладонях океана.
Самолет покружил над ними. Мы передали по радио, что западные ветры могут прижать к берегу мощные ледовые поля, мол, будьте осторожней. Махнули традиционно крылом и ушли. Все исчезло, будто и не было никаких кораблей. Град стучал по обшивке, да внизу злились серые зимние волны. Я смотрел, как они догоняют друг друга, смотрел и не ведал, что скоро, совсем скоро вот в этих серых волнах я впервые узнаю, что такое надежда, когда надеяться вроде и не на что; я увижу, что мужеству человеческому в общем-то нет предела; я поверю старой морской истине: если сдается корабль, но не сдается капитан, значит еще не все потеряно. И я узнаю самого капитана.
...После ледовой разведки я должен был добраться к западному побережью Камчатки. Но как? Обычная дорога до какого-нибудь рыбзавода отпадала: берег отрезан сплошным ледовым барьером. Я сам это видел.
Оставалось только море. Долго, но зато верно.
Удача сама выходила мне навстречу. В рыбном порту Петропавловска, у северной стенки, стояла шикарно-белая плавбаза «Камчатка». Эх, попасть бы!
Старожилы посоветовали: пойди к капитану. Возьмет, если понравишься. Да скажи, что знаешь массу новых анекдотов.
Поднимаюсь на борт. Нахожу каюту капитана. И как тертый моряк — без лишних слов:
— На Запад?
— На Запад.
— Возьмете? Думаю, на вашем «Титанике» найдется хоть одно местечко.
Насчет «Титаника» я подпустил леща.
— Хорошо. В 23 ноль-ноль отход. Прошу не опаздывать.
Даже анекдоты не потребовались. Все просто.
Но недаром говорят: быстр уговор, да дружба коротка.
Вечером капитан протягивает радиограмму из «Дальрыбы»: «Срочно идите Владивосток».
— Начальство приказывает. Если во Владивосток — милости прошу.
— Нет уж, спасибо,— поблагодарил я капитана и скорей на берег.