Псих о Дел
И как виниловая пластинка, жизнь каждый день со скрежетом начинает проигрывать одну и ту же мелодию, записанную на этом куске винила. В округе люди, полные образов и масок снаружи, но совершенно пустые, утопающие в апатии внутри. Поджав язык к небу, рассматривая в зеркале полость своего рта, по губам потечет густая, темно-красня капля крови. Убрав зеркало, ты наклонишься над раковиной, наблюдая за тем, как белое скучное покрытие приобретает новый, пугающий, при этом манящий красный цвет. Капля за каплей, запах будет все больше распространяться, окрашиваясь ярким вкусом окислевшегося железа. "Тело медленно но верно тлеет под сырой землей. Вроде радостно, но грустно, что обрел сейчас покой". Покой... Вечный душевный покой, который насквозь пронзают гнилые стены старой советской хрущевки. Полет сознания, выходящий за рамки этих стен, будет пулей, стремящейся вон из черепной коробки, что может быть в коем то веке и правда сможет дать покой. И с кровью на перегонки потечет слеза, а в округе все равно будет сохраняться тишина. Боль, пытаясь вырваться наружу, парализует все тело, прикрыв своей массивной, словно мясницкой ладонью рот твой, и в кромешной тишине, яд общества будет давить с новой силой на кнопочки твоего сознания. И где-то в далеке будет стоять твое собственное "Я" с поднятым белым флагом. Я...
"Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты. Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты". И кого же помнить, когда искореженные, безобразные, безликие образы людей никак не сходятся с их внешними данными? Словно жилая гниль, они будут проникать в раны, вызывая заражение.
И тут, запах крови вернет тебя на место. Пропадут все мысли, и ты будешь наедине с белым полотном раковины, чья картина пестрыми оттенками красного напоминает, что ты - живое доказательство подзатыльника общепринятым мнениям и правилам.
Тяжелый шаг заставит проскрипеть старинный пол. Часы монотонно будут отсчитывать секунды. А ржавый граммофон оставит весточку в сознании: "кричи". Всем будет все равно, полицию вызывать никто не будет. Но все замрут в страхе и ожидании. Ведь здесь и сейчас, отчаявшийся стон сменился сорванным горлом. Здесь и сейчас решился момент, границы которого обозначат середину между белым и черным.
Лампочка перегорит, гнилая плоть пропитает ковер. Последний огонек этого ветхого дома будет затушен. "Нам жаль, что так вышло, но мы ничего не могли с этим поделать..."
Девушка шла
Словно скорлупа, череп трещал по швам, а краски ее лица стекали по обнаженному телу. Ледяной ветер обдувал торчащие позвонки, заставляя тело нервно дергать мышцами спины. Костяшки пальцев избиты до синяков, мозоли на ногах кровоточили, и по всему ее телу были видны глубокие порезы. Снег окутывал ее ноги, за что она окрашивала его ярким цветом алой крови. Девушка шла куда-то далеко, каждый раз шаркая правой ногой. То ли сломанные кости, то ли тяжесть вины не позволяли поднимать стопу выше. Так она и оставляла на маленьких камушках асфальта липкие отпечатки крови, что ниточками тянулись к ее истертым стопам. Каждый шаг давался сложнее, но она все шла. Дальше и дальше...
Ее безжизненные глаза переливались сверкающим голубым светом. На худом белом лице виднелись искусанные губы. Ее слезы будто бы смывали весь румянец, который бежал по обтянутым кожей ребрам. Обхватившись ладонями за плечи, ее руки прикрывали аккуратную маленькую грудь. Но это не скрывало свежих кратеров на ее предплечьях, оставленных многочисленными раскуренными сигаретами. И хоть воздух был свежий, он нещадно обжигал ее легкие морозом, и выдыхая пеплом, дым окутывал ее невинное лицо. А она шла дальше. Живая? Наверное нет. Но она не была мертва. Она всего лишь, как и все прочие люди, с рождения просто продолжала медленно умирать. Молодое, белое тело просило о пощаде, но она все шла и шла.
И тут, ее внезапная остановка заставила ветер стихнуть. Подняв лик к небу, она нащупала тонкими пальцами начало ребер. И с силой, пальцы проникли под кожу. Вдавив грудину внутрь, от нее отошли ребра. И проникая пальцами все дальше, она обхватывала каждое ребро ладонью, будто за рукоятку, и раскрывала их, словно лепестки цветов. И так каждое ребро. Кожа лоскутами свисала вниз, торчащие наружу кости оголили легкие, которые с тяжестью сжимались и разжимались. Вдавленная грудина выпала на снег, а порванные легкие наполнялись свежим воздухом.
Она впервые через силу улыбнулась. И прохрипрев лишь единственное слово, которое она знала, девушкв упала на колени и наконец таки закрыла глаза. "Свобода...".
Так, стоя на коленях, тело и застыло. Поднявшийся ветер замел ее тушку, образовав выделяющийся сугроб. И с первым растаявшим снегом, растаяла и она, оставив только небольшую полянку красных подснежников.