– Хара! – выдохнула она, пытаясь освободиться.
– Не вышло удрать, а? – рявкнул тот, уперся глазами в Аллана. – Вот с этой бледной поганкой?
– Ладно, глянем, так ли он хорош, чтобы отбить девку у Хары, – добавил он. – У тебя ни дубины, ни копья – на кулаках драться будем.
Он бросил дубинку и дротик на землю и, сжав кулаки, пошел на Аллана.
– Что вы имеете в виду, – изумился Аллан.
– Хорошую драку, – проревел Хара, – захотел эту девку, так подерись за нее.
Аллан Манн мгновенно оценил положение. Против этого дикаря-громилы у него шансов мало, значит, именно теперь следует воспользоваться разумом, что дает человеку преимущество перед зверем.
– Я совсем не хотел ее, – сказал он, – и не хочу из-за нее драться.
Хара остолбенел, и Аллан заметил, как посмотрела на него Лита.
– Не хочешь драться, так мотай отсюда, крысенок.
Хара повернулся, чтобы схватить девушку. И тут же Аллан мигом нагнулся, подхватил брошенную Харой дубину и сзади хватил его по голове. Рыжий свалился как мешок.
– Давай, – закричал Аллан Лите, – пока он придет в себя, мы успеем скрыться! Быстро!
Они кинулись в кусты. Скоро они услыхали, как голоса, перекликавшиеся по лесу сменились сначала гвалтом, затем – тишиной. Они остановились отдышаться.
– Вот это была работа мозга, – ликуя, проговорил Аллан Манн. – Раньше, чем через час он не придет в сознание.
Лита взглянула на него с презрением.
– Так драться нечестно.
Аллан был ошеломлен.
– Нечестно, – повторил он, – но, слушай, когда ты хотела от него убежать – не думала же ты, что я стану драться с ним на кулаках.
– Это было нечестно, – заявила она снова, – ты ударил его, когда он на тебя не смотрел, а это подло.
Не будь Аллан Манн человеком сверхцивилизованным, он, пожалуй, выругался бы.
– А что тут такого, – смущенно вопросил он. – По-моему, было только разумно использовать хитрость против силы.
– Знаешь, на острове как-то не слишком заботятся о разумности. Хорошо бы это до тебя дошло.
– Раз так – в следующий раз избавляйся от него сама! – зло сказал он. – Вы, неразумники… Слушай, а ты-то как здесь оказалась?
Лита улыбнулась.
– У меня пожизненный срок. И у Хары, да и почти у всех в деревне.
– Пожизненный? Что ты натворила, что тебя сослали на всю жизнь в это ужасное место?
– Понимаешь, шесть месяцев назад, Евгеническая Комиссия в нашем городе подобрала мне мужчину. А я от него отказалась. На Комиссии меня обвинили в нарушении разумности, и когда я так и не согласилась – сослали меня сюда пожизненно.
– Еще бы, – выдохнул Аллан Манн, – отказаться от подобранной пары – я и не слышал о таком. Почему ты это сделала?
– Не понравилось мне, как он на меня поглядел, – сказала Лита так, будто это все объясняло.
Аллан Манн беспомощно помотал головой. Поди пойми этих неразумников!
– Пойдем-ка поглубже в лес, – предложила Лита. – Хара скоро оклемается и постарается добраться теперь уже до тебя.
При этой мысли у Аллана мороз пробежал по коже. Он представил разъяренного Хару и себя – в хватке этих волосатых лап. Он подошел к Лите и огляделся.
– Куда теперь? – спросил он шепотом.
Он кивком указала к центру острова.
– Там в лесу будет поспокойней. Надо держаться подальше от деревни.
Они двинулись через лес. Впереди шла Лита с дротиком наготове. Аллан шел за ней. Через несколько минут ему удалось подобрать тяжелый твердый деревянный сук, который, при нужде, мог стать славной дубиной. Он шел вперед, неловко сжимая оружие.
Они все углублялись в лес. И это был странный мир для Аллана. Леса он видел только из флаера: зеленые пространства между городами. Теперь он сам попал в такое место и стал его частью. Птицы и насекомые, мелкое зверье в кустах: все было в новинку. Не раз Лита шикала на него, когда под его ногами трещали сухие сучья. Сама девушка продвигалась сквозь лес тихо, как кошка.
Они взобрались по склону и перевалили через гребень. Наверху Лита остановилась, чтобы показать ему прогалину на западе острова, где стояла деревня – десятка два-три деревянных домов. Из труб шел дым. Аллан видел стоящих людей и детей, играющих на солнышке. Деревня его очень заинтересовала, но Лита вела вперед.
Лес вокруг сгустился, и Аллан стал чувствовать себя безопаснее. Он уже наловчился ходить по лесу. Вдруг – сбился с ровного шага. Из под ног выскочил кролик, но скрыться не успел – вспыхнул в воздухе короткий дротик Литы. Кролик закувыркался и стих.
Девушка подбежала и подобрала его, встряхнула и подняла кролика с торжеством. Вот и ужин, – сказала она. Аллан, не понимая, уставился на нее. Его трясло от увиденного, как трясло его далеких предков от увиденного убийства. Все же он постарался скрыть от Литы свое впечатление.
Они добрались до лесного овражка, здесь Лита остановилась. Солнце уже садилось, и лес погружался в темноту. Лита сказала ему, что ночевать придется здесь, и принялась сооружать два шалаша.
Под ее командой Аллан таскал и укладывал ветки. Она то и дело поправляла его работу, а он чувствовал себя до смешного беспомощным в таком нехитром деле. Когда они, наконец, закончили, перед ними стояли два крепеньких шалашика. Аллан поглядел на эти сооружения из ничего, и впервые почувствовал уважение к этой девчонке.
Он наблюдал за ней, пока она, достав из мешочка на поясе кремень и кресало, добывала огонь. Его полностью захватило наблюдение за тем, как она высекала искры и бережно подкармливала огонек. Скоро засветился крохотный костерок, достаточно маленький, чтобы дым от него не был виден над черневшим лесом.
Затем она молча освежевала кролика. Аллан смотрел на нее в ужасе. Окончив, она стала кролика жарить. Протянула ему на палочке кусочек мяса – поджарь сам.
– Я не могу это есть, – сквозь тошноту сказал он.
Лита взглянула на него, улыбнулась.
– Со мной такое же было, когда я сюда попала. Да и с остальными тоже. Ничего, вошли во вкус, понравилось.
– Понравилось есть плоть других живых существ? – сказал Аллан. – Я не смогу никогда.
– Проголодаешься – съешь, – хладнокровно сказала она, продолжая жарить кусок кролика.
Аллан глядел, как она ест подрумянившееся мясо, и чувствовал, что он уже очень проголодался. Он не ел с утра.
Он сидел и мысленно сравнивал теперешнее свое положение и завтрак в Пищеварительном Диспансере с автоматизированно подаваемыми кашками.
Ягоды собирать было темно. Он сидел и смотрел на едящую девушку. Запах паленого мяса, сначала казавшийся ему отвратительным, теперь был, вроде бы, вовсе не плох.
– Ешь давай, – сказала она, протягивая кусок жареного мяса. – Пусть это дрянь, но будет только разумно, если ты будешь есть для поддержания жизни. Или нет? Лицо Аллан прояснилось, и он через силу кивнул. Конечно же, это всего лишь разумно – есть то, что под рукой, когда в этом есть необходимость.
– Не знаю, смогу ли я, – проговорил он, не отрывая взгляда от румяного кусочка.
Он робко надкусил мясо. При мысли о том, что во рту у него сейчас плоть другого, недавно еще живого, существа, он почувствовал спазм в желудке. Через силу откусил немного. Было горячо, и – совсем не противно. В рот текли какие-то соки, совсем непохожие по вкусу на еду в Пищеварительном Диспансере. Нерешительно куснул еще раз.
Опустив глаза и незаметно улыбаясь, Лита наблюдала втихомолку, как исчез сначала один, потом еще один кусок мяса. Челюсти у него болели от непривычной работы по пережевыванию пищи, зато желудок посылал радостные известия. Он не отрывался, пока не съел все мясо, затем вернулся к брошенным было костям и тщательно обглодал их.
Наконец оторвался – руки жирные – и встретил глазами загадочную улыбку Литы. Аллан вспыхнул.
– Ведь было только разумно съесть его всего, раз уж начал есть, – оправдывался он.
– Тебе понравилось? – спросила она.
– Понравилось – не понравилось. Какое это имеет отношение к питательным качествам пищи? – упрямился он. Лита смеялась.