шку и край одеяла. Холодная кружка оказалась рядом очень кстати; человек прижал пылающий лоб к ее прохладному боку, а затем сел на пол, прислонившись к дивану спиной. Он помнил все так, словно это было вчера, и долгие годы не притупили памяти ни на грош. Он помнил: когда мать ушла, его охватил испуг, затем на смену страху пришла ненависть, и детское сердце принялось придумывать разнообразные кары в отместку: то оно представляло, как сестру и мать схватили солдаты, то показывало их же умершими от голода, растерзанными лесными зверями. А потом Колян начал искать. Искать след женщины, которой он причинил столько боли, искать след своей маленькой сестренки, чьи тоскливые голодные глаза виделись ему средь бела дня. Искал и не находил, и тогда только понял, что никто не укажет дорогу к давно истлевшим и никому не нужным костям. С той поры к нему стали приходить черные, мучительные сны с девочкой, высохшей от изнуряющего жара и голода, которые заставляли его страдать и каяться, и бежать от своей жизни. С десяток лет минуло после встречи на кладбище, когда Николай осознал, что перестал стареть. Вначале его это даже обрадовало. Сменилось множество имен, городов, профессий, прошла череда выворачивающих наизнанку душу сновидений, прежде чем жизнь начала казаться ему страшной мукой. После нескольких бесполезных попыток самоубийства смертный, не способный умереть, смирился со своей судьбой. Были и годы беспробудного пьянства, и легких, коротких, на одно свидание, отношений, но ничто не спасало его от самого себя. Слова юноши в белых одеждах про обещание не выходили из головы, и чем дольше Колян жил, тем страшнее ему мерещилась плата за существование. Он и помыслить не мог, чего потребуют в конце. Голодный мальчишка всего лишь хотел поесть, и не просил себе лишних лет, но за него распорядились иначе. Со временем он возненавидел людей - каждый напоминал об отобранном куске хлеба, в их глазах читался немой укор и обещались годы пыток. И тогда Николай исчез, спрятался, скрылся в своей скорлупке, выбирая работу, не требовавшую частых встреч с человечеством. А сны продолжали приходить, и мучить, и потому ложился он далеко за полночь, предпочитая занимать голову чем угодно, лишь бы не видеть ничего в темноте. Но это последнее видение было странным. Смертный сидел на полу, стряхивая с себя остатки ночной лихорадки, и размышлял об увиденном, когда его вдруг осенило, куда он должен был поехать с утра. Вечерний звонок сообщал приветливым голосом незнакомца, что некто очень интересуется его трудами и желает заказать у него перевод серьезных объемов. Николаю очень не хотелось никуда выезжать и тем более ни с кем видеться, но деньжата в стеклянной банке, претендующей на копилку, медленно заканчивались. Как он уже уразумел, от голода ему не помереть, но есть будет хотеться обязательно. А вот когда ему наклюнется еще такой заказ, непонятно. Тем более, если все пройдет, как надо, можно будет на месяц или два забиться в свою нору и никуда не выползать. Колян еле встал с пола, держась за диван, присел на краешек, потряс головой. Туман, поглотивший разум, медленно сдавал позиции. Наконец парень пришел в себя полностью, натянул футболку, небрежно брошенную на кресло, и ополоснул лицо холодной водой. Поднял валявшийся будильник - судя по часам, он уже опаздывает - и решил отложить завтрак. Пригладил волосы, надел джинсы, захватил ключи, проездной и вышел на лестничную площадку. Соседка в выцветшем ситцевом халате высунулась из дверного проема наполовину, собираясь вылить на нахала очередное ведро ненависти, но не успела. - Отлично выглядишь, - сделал ручкой опешившей бабке Николай и сбежал вниз по ступенькам. Хорошо, что встреча была назначена недалеко от дома - всего-то пара автобусных остановок или три трамвайных. Автобус успел раньше своего конкурента, и юноша лихо запрыгнул в него, сразу же заняв свободное сиденье. Отвернулся в окно, разглядывая слякотные октябрьские улицы, подернувшиеся утренним пластинчатым ледком. Выходя из транспорта, он с удовольствием наступил в одну из застывших луж - хруст замерзшей воды заметно поднял настроение. Клиент должен был сидеть тоже у окна - по крайней мере, вчера они именно так и договаривались. Колян толкнул дверь кафе, и, отчаянно зевая, вошел внутрь, с ходу оглядывая помещение. За столиком рядом со стойкой болтали между собой две женщины, чей возраст приближался к стадии зрелости, чуть поодаль, приспустив очки на переносицу, читал газету пенсионер. Больше никого не было. Внезапно смертный почувствовал чужой взгляд и повернулся. За его спиной возле окна, задернутого занавеской, в темном углу, сидел юноша с льняными кудрями, одетый в алебастрового цвета брюки и дымчато-белую футболку. На негнущихся ногах Николай прошествовал к накрытому столику, отодвинул стул и присел на его краешек. «Вот оно, - в панике думал он, чувствуя, как быстро бьется его сердце - как у глупого олененка, пойманного в очевидную ловушку, - пришло время платить долги». - Вижу, ты меня не забыл, - проницательно улыбнулся молодой человек. - Зачем ты... вы пришли? - казалось, кто-то чужой хлюпающими толчками выдавливает из его груди эти слова. - Облегчить твою жизнь. Ну и, возможно, совесть - это как посмотреть, - юноша пододвинул ему стакан сока. - Ешь, пей, можно сказать, это за счет заведения. Сок ни за что бы не полез ему сейчас в горло, но, повинуясь внимательным глазам, Николай отпил несколько глотков и поставил стакан на середину скатерти, стараясь, чтобы руки дрожали не так заметно. - Да ты не бойся, - рассмеялся собеседник. - В любом случае, ты окажешься в выигрыше. Я думаю, ты не очень доволен своей судьбой, не так ли? Мысли пьяной толпой колотились в голове Коляна. А ведь действительно, сколько раз он хотел покончить со всем этим, сколько раз мечтал не видеть наполненные тоскливой болью сны, сколько хотелось уснуть и не проснуться. Он внезапно приободрился и принял сухой, деловой вид. - Слушаю, - отрывисто бросил вперед. Чего ему бояться? Вряд ли будет хуже, чем есть сейчас. Парень напротив кивнул головой. - Помнишь о твоей неожиданной находке? - и, не дожидаясь ответа, продолжил, - я хочу, чтобы ты забрал ее. - Себе? - удивленно спросил Николай. Юноша в белом захохотал. - Нет, конечно же, ее надо будет отдать. Не совсем отдать - подложить одному человеку. Скажем, пусть это будет вроде как подарок. Взамен у меня для тебя есть награда - мучения твои закончатся, и весьма скоро. Колян задумался. - Я умру? - наконец произнес он. Слова давались с трудом. - Ты попадешь в рай, - вновь заулыбался «клиент». - Я думаю, смертный вроде тебя, с таким-то багажом за плечами, вряд ли может надеяться на что-то лучшее. - А разве рай существует? - чувствуя себя полным глупцом, сказал Николай. - Конечно, существует, - усмехнулся несостоявшийся заказчик. - Я прямое тому доказательство. Вконец обомлевший от объема свалившейся информации, Колян тупо разглядывал своего неожиданного знакомого. - Посмотри сюда, - поманил его пальцем тот, отдергивая занавеску. По забрызганному осенней грязью тротуару шел, пританцовывая в такт музыке, звучавшей в наушниках, ничем не примечательный, если не считать дорогой одежды, темноволосый студент лет двадцати. Его серые глаза развязно взирали на окружающий мир. - Вот ему и подбросишь, - сообщил Иерем, перегнувшись к Коляну прямо через стол. - Никита Скворцов - прошу любить и жаловать, учится вооон в том неказистом учебном заведении. Сквозь заляпанное оконное стекло действительно виднелось малоэтажное, но зато многокрылое приземистое здание. - А как я найду серп? - окончательно растерявшись, спросил Николай. - Тшшш, - поднес палец к носу ангел. - Вернешься на то же место - он сам тебя и найдет. Запомнил человека? Колян еще раз посмотрел на студента, стараясь внимательно разглядеть черты его лица, а когда повернулся к Иерему, того уже не было.