бледно-голубых хитонах, хихикая между собой, вежливо отвели его обратно. Одинокий солнечный луч блеснул с высоты: близился полдень. Ответа от Гадера так и не было; посланный с письмом как в воду канул. Царь решился. Нужно идти к Эвмелу: другого случая может не быть. Но как только он дотронулся до двери, как та распахнулась, и сияющий правитель предстал перед ним. - Ну как, брат? Ты уже в предвкушении первой лунной ночи? - Атлант похлопал Тарта по плечу. - Неплохо тебя вырядили! Красив, статен; будь я девушкой, сам бы за тебя пошел. - Эвмел расхохотался, довольный шуткой. Младший смешался. Тщательно продуманные слова мгновенно вылетели из головы. Он порозовел и смог только что-то невнятно пробормотать в ответ. - Да не красней ты так, а то невеста сбежит. Поспешим же. Свадебная церемония в Атлантиде считалась значимым праздником: чем больше было гостей, вина, цветов, танцев, тем благополучнее считался заключенный брак. Однако для некоторых случаев делалось исключение. Например, если ритуал проводился в политических целях, обряд совершали тайно, в присутствии жреца Клейто или Афродиты. Жреца мог заменить и владыка - но только если одним из помолвленных был архонт или же представитель очень высокого дома. Так было и на этот раз: всю свиту заменяла прислуга Золотого дворца, а в святилище никого, кроме Эвмела, Тарта и Эврифеи, не ожидалось. Всю дорогу через дубовую рощу к алтарю Тартес страстно желал всё рассказать брату. Однако чем ближе был храм, тем быстрее угасал его пыл. - Мудрейший... - Сколько тебе говорить, Тарт, оставь все эти красивые слова для совета. Наедине называй меня по-человечески. Мудрейший, владыка, владетель - если б ты только знал, как тошнит от этого всего. - Эвмел, послушай. Я хочу кое-что сказать, - архонт глубоко вздохнул, набираясь сил. - Не нужно благодарностей, - посуровел старший брат. - Запомни, все, что я делаю, направлено на благо нашего великого государства. Красно-серая дорожка, усыпанная почерневшими листьями вязов, неотвратимо приближалась к концу; уже показалась первая алебастровая статуя Матери. Тарт решился окончательно. - Я узнал вчера важные новости. Что-то тихо прошелестело в нескольких ладонях от него, и бронзовый наконечник вонзился в спину правителя. Эвмел пошатнулся. Архонт едва успел подхватить брата. Белое древко, увенчанное серым утиным оперением, торчало прямо из светлого хитона чуть выше поясницы. Крови не было. - Стража! - крикнул Тартес. - Сюда! Сквозь пелену боли Эвмел почувствовал, как задрожали руки брата, укладывая его на мелкий галечник. Недалеко от входа в святилище зашелестели можжевеловые кусты и тут же успокоились. Неудачливый стрелок, очевидно, бежал. Удар колокола разрезал сгустившийся душный воздух. Один, другой - всего три раза прозвучал тяжелый медный звон, призывая жителей Атлантиды на свои улицы. Эвмел все понял. - Стража! - Тартес беспомощно оглянулся. Он не мог оставить брата одного. Эврифея, должно быть уже внутри храма. Что, если ей тоже угрожает опасность? - Не... нужно, - негромко, но раздельно произнес правитель, лежавший на боку. - Они далеко и не услышат нас. Острые камешки больно впивались в тело даже сквозь одежду. «На опавшей листве лежать гораздо мягче, - мелькнула глупая мысль. - Зря я хотел наказать садовника». - Отведи меня в святилище, - пересохшие губы слушались плохо. - Мы должны провести церемонию. Если я умру, венок из аврихалька твой. - Как же... - Тарт наклонился к нему, но не успел возразить - Эвмел перебил его. - Делай... как я сказал. * * * Гадер держал в руке тонкий свиток и перечитывал его снова и снова. - Ничего не понимаю, - нахмурился он. - Почему церемонию перенесли? О боги, неужели Тарт так ничего и не рассказал? Выход был один - немедленно ехать в Золотой дворец. Правитель, конечно, не обрадуется его появлению, но он должен как можно скорее узнать о происходящем. На младшего брата, похоже, надежды нет. Звон колокола застал его возле переправы через последний канал, преграждающий путь к владетелю. * * * Медь рассерженно прогудела в последний раз и умолкла. Безликая, безмолвная толпа замерла, точно голодное животное в ожидании человеческого мяса. Жрец в гиматии из белой струящейся ткани поднял руки вверх. - Свободные люди! Сколько еще вы хотите терпеть гнёт облечённых властью? Сколько будете гнуть спину, продавая себя за гроши? Сколько собираетесь думать, как прокормить детей, пока чужие столы ломятся от вин и урожая, собранного вашими руками? Темные потрепанные одежды мужчин из Загорья, бледные хитоны слуг атлантов, зеленые и бирюзовые наряды простых жителей сплелись в единый узор. Измученные мужи, поседевшие старцы, оборванные нищие - все внимали голосу человека, стоявшего над ними. Не было здесь только золотых и серебряных поясов - богатейшие люди Атлантиды проводили полуденное время в свое удовольствие. Звук колокола встревожил их, и они пытались призвать своих слуг, чтобы те сходили узнать, в чем дело. Тщетно. Жрец продолжал: - Пора сделать нашу страну свободной для всех. Чтобы реки изобилия текли в каждый дом, а золото, заработанное на войне, лилось не только во дворцы архонтов. Скажи, - он ткнул пальцем в изможденного мужчину, стоявшего в первых рядах, - скольких твоих сынов наш владыка отправил умирать в Афины? - Четверых, - мужчина вытер рукавом пот со лба, покрытого морщинами. Толпа исступленно взревела.