А последнее: пошли мы рыбу бить острогой на речку, куда она заходила на нерест. Огромные рыбины из озера Ала-коль. Рыбу надо было осветить фонарём, потом быстро отвести луч фонаря, чтобы она не проснулась и не убежала, и бить острогой. С нами был подполковник, начальник штаба погранотряда. Вода была не очень прозрачная, и когда мелькнула нога начальника штаба в резиновом сапоге, Юра, конечно, поспешил ударить, пока не сбежала. Посадили мы подполковника на коня вместе с острогой в ноге и поскакали в санчасть вытаскивать. Всё обошлось.
Встретились два начальника соседних застав на рекогносцировке. Молодые, по 25-27 лет, но уже очень взрослые люди. Они ежедневно самостоятельно принимали решения. Надо было организовать всю службу на участке границы и жизнь пятидесяти человек. И питание, и учебу, и быт, и спорт, и развлечения, и праздники. «Сработки» сигнализации, тревоги, задержания нарушителей, красные от вечного недосыпания глаза. Сколько их было, таких молодых офицеров, отдававших все свои силы границе? Тысячи.
А с ними настоящих солдат-пограничников десятки тысяч.
Китайская граница. Тогда было очередное напряжение в отношениях с Китаем, начался китайско-вьетнамский конфликт. И Решетников предлагает Морданову:
– Юра, хочешь, про нас напишут во всех учебниках истории?
– Это ещё как?
– А вот принесём по гранатомету и обстреляем китайский пост. Обстановка сейчас сам знаешь какая. И в учебниках будет написано: «Третью мировую войну начали Морданов с Решетниковым»! Такой пограничный юмор.
Или вот, возвращается с границы тревожная группа, и старший докладывает Решетникову:
– «Сработка» произошла из-за замыкания верхних нитей козырька рыбой!
– Рыбой? Да там и реки нет, вы что, с коня упали?
– Рыбу принёс большой орёл, положил на провода и стал расклёвывать!
Пока вспоминал и смотрел на сверкающий снег и лунный свет, прибежали на заставу. Водитель побежал греться в баню – суббота, баня с парной натоплена. Оказалось, подморозил пятку. А меня совсем от холода развезло: вырвало, заболела голова. Померили температуру – 35 градусов. Позвонили в погранотряд доктору. Дали мне трубку.
–За тобой присылать вертолёт, или ещё выдержишь?
–Да должен выдержать.
–Пусть тебе дадут грамм 150 коньяка и укроют тулупами.
–Коньяка нет, есть спирт.
–Ну разведите водой спирт.
От спирта температура выросла до 36 градусов, и стало совсем хорошо.
А приятно было, что за тобой стоит огромная страна, много хороших людей, готовых полететь тебя спасать. Бесконечная граница с заставами, где собрались добрые, мужественные парни, которые очень рано взрослели.
2015 г.
На Памире
Его фамилия Соколов. Он лейтенант из старшин, закончивших офицерские курсы. Мы встретились с ним на заставе «Маил Толгазы», что в переводе с казахского означает «мыльная земля». Да, весной и во время дождя она становилась мыльной. Но был конец лета, и в окно канцелярии видна была белая поверхность солончака с выступившей на поверхность солью. Ни намылить, ни смыть. Деревья на заставе пытались сажать даже в больших полиэтиленовых мешках, но соль проникала, и деревья засыхали.
Соколова перевели на эту забытую богом заставу с высокогорья по состоянию здоровья.
Он простудил почки. (Такой вот курорт подобрали для выздоровления.)
Я попросил подробно рассказать, как это произошло, для моей коллекции пограничных рассказов. И вот что я услышал.
–Больше я не надеваю синтетических носков. Это из-за них я простудился. Четверо бойцов не простудились, они были в теплой обуви, а я в офицерских сапожках и синтетических носках. Так ведь и выехал с заставы только поменять постоянный пост в горах.
Ехали на автомобиле ГАЗ-69. Был такой легковой автомобильчик с тентом, если кто не знает. Горы красивые, все в снегу. Дорога была вырублена в скале, на склоне глубокого ущелья.
Ехали молча, я думал о чём-то хорошем, о семье. Вдруг впереди упала белая пелена, как туман. Я давно в горах, сразу понял, что сейчас пойдёт снежная лавина. Крикнул шофёру: «Назад!» Но было поздно, лавина была огромная, сзади уже полетел снег. Нашу машину подхватило с дороги, как щепку, и понесло вниз.
Запомнилось, что летели мотором вперёд, кто-то при ударе лавины лбом включил щётки дворников (они включались тумблером над передним стеклом), а водитель отчаянно вращал руль то в одну, то в другую сторону. Наконец автомобиль упёрся в какую-то скалу и развернулся боком к лавине. Снег стал вытеснять нас из машины. Я увидел, как мелькнули мимо моего лица сапоги водителя, потом и меня выбросило неизвестно куда. Через секунду с удивлением заметил, что темно, но руки и голова в свободном пространстве. Пощупал вокруг и понял, что лежу под машиной. Рядом чьи-то ноги. Я начал раскапывать, оказался сержант, командир отделения. Вместе мы стали копать вокруг, нашли двоих бойцов. Четвёртого не могли найти. Достали из автомобиля две лопаты, продукты, которые везли на пост, паяльную лампу. Пытались топить снег этой лампой, но кислород сразу выжигался, и нечем было дышать, так что работали только лопатами. Долго решали, в каком направлении копать, чтобы не упереться в скалу. И начали прокладывать тоннель под небольшим углом вверх. С направлением работ нам очень повезло: через несколько минут наткнулись на четвёртого солдата, который был жив и здоров, только замерз и сильно упал духом, ждал смерти. И запах от него шёл не самый лучший. Привели его в чувство и поставили в общий график работ: каждый копает два часа, потом отдыхает. Знали, что нас ищут, стреляли, но понимали, что слой снега сверху очень большой, нас не слышат. Сначала отдыхающая смена возвращалась к машине, но на вторые сутки начались обвалы в нашей норе, и мы приняли решение держаться всем вместе. Очень понравилось, что бойцы в трудную минуту сплотились, никто не сачковал, поддерживали друг друга. Руки у всех были стерты до крови, но никто не жаловался. На третьи сутки уже работали по мере сил, непрерывно копать не могли. Я сел и пытался пробивать ногами снег. И вдруг увидел свет! Все сразу оживились и быстро выкопались на поверхность. Метрах в двухстах от нас большая группа солдат во главе с подполковником, начальником тыла погранотряда, пыталась нас найти. Увидели, обрадовались, подошли к нам. Подполковник осмотрел нас и спросил, где ещё два автомата. Я ему ответил: «Там» – и показал вниз. Он дал команду двум солдатам спуститься по ходу и искать оружие. Я ему сказал: «Не советую, там всё обваливается». Но он поступил по-своему. Хорошо, что ход обвалился в самом начале, и полезших туда солдат откопали всего за час.