Я останавливалась возле каждой двери в надежде увидеть знакомое лицо, пока не встретила суровый взгляд дочери.
- Не смотри на них, - промолвила она. - Они смущаются.
Она повела меня в другое крыло.
- Я ожидала, что пленников вы содержите в другом корпусе, - сказала я, не надеясь на ответ.
- Они нужны для экспериментов, - ответила она, не поворачивая головы.
- Какой тебе интерес до утра приглядывать за ними?
- Это моя работа, - напряжение в ней зрело. Она до сих пор не схватилась со мной только потому, что не видела во мне угрозы. Но если увидит... А мне так не хочется причинять ей вред.
- У тебя могла быть более достойная работа.
- Такая как у тебя, ты хочешь сказать?! - она усмехнулась.
- Нет, не как у меня. Но Кворог мог бы и позаботиться о твоей карьере, чем оставлять стражницей на Фабрике.
- Мой отец и так обо мне заботится.
- Ариадна, твой отец добрый и благородный человек...
- Ты меня с ним знакомила? Что-то не припомню.
Я промолчала.
- Ты сама меня бросила, а теперь являешься сюда после стольких лет... Мне было бы стыдно!
Мне тоже стыдно, дочь. Но разве я могла знать, что встречу тебя здесь.
Во втором крыле располагались такие же камеры, как и в первом, только здесь шло узкое ответвление по правую сторону, уводящее в комнату без дверной створки. На стене мелом нарисованная красная стрелка указывала на этот проход. Я задержалась возле неё.
- Не ходи туда! - строго сказала мне Ариадна, ушедшая немного дальше. - Нельзя туда ходить!
Но я чувствовала, что красная стрелка неспроста. Это камера повышенного внимания. Я направилась туда.
- Теперь понятно, зачем ты здесь! - крикнула Ариадна, но я уже не слушала её, я приближалась к своей цели.
И вот вошла в камеру. Кровать и тумбочка из мебели, словно в лазарете. А на кровати расползлось нечто. Это был Ик, я сразу его узнала. Но что стало с ним? Из крепкого, мускулистого человека он превратился в густую, бескостную массу: розовато-прозрачную, противно хлюпающую при перекатывании с места на место.
Подоспела Ариадна.
- Нравится? - с укоризной проговорила она. - Это ваш герой! А я тебе говорила не ходить сюда.
- Что с ним?
- Ничего особенного. Эксперимент по случаю скрещивания заклинаний «желе» и «овощ», - она наслаждалась моим замешательством.
Вот из желеобразной массы показался глаз красный от долгого плача. Но он не задержался на одном месте - сплыл на твердую поверхность кровати. Откуда-то из-под низа выдавился второй глаз, и они оба поглядели вокруг. Ик меня не узнал. Он начал бормотать что-то несвязное.
- Пообщайтесь, - язвительно бросила Ариадна и убежала прочь.
- Будьте добры, - различила я глухой голос из сгустка желе. - Помойте мне баночку из-под кормёжки... Вон там, на столе...
На тумбочке действительно стояла продолговатая банка, чуть больше моих бутыльков. Когда я взяла её в руки, чтобы приглядеться, Ик снова заговорил:
- Ой! - резко начал он. - Я перепутал! Это банка не для еды, а для анализов.
Он громко рассмеялся.
- Только мне сегодня их не сдать. Придётся завтра ставить эксперимент.., - он опять рассмеялся, потом заплакал и в конечном итоге заистерил.
А я стояла, молча, не двигаясь, и не знала, куда деться.
- Похоже, рассказ о тебе, как о герое, не напишут, - я сказала это, размышляя вслух.
Он, видимо, услышал, прекратил истерику, взглянул на меня так живо как раньше.
- Это вы.., - память вернулась к нему.
Ик попытался приподняться и сесть. Разумеется, ничего не вышло.
- Что это за рассказы о героях, о которых вы все постоянно говорите? - спросил он у меня.
- Ты не единственный герой, который играет в эту игру, - сама не заметила, как у меня хватило терпимости с ним по-человечески разговаривать после такого зрелища. - Вас было много и, наверняка, будут ещё. Но мы, когда начинается прохождение заново, не помним своего последнего спасителя. Для того, чтобы мы могли вспомнить, есть такая книга вместо детских сказок. На её страницах можно прочесть про всех бывших героев и вспомнить их... Рассказ появляется в книге автоматически, как только погибает Кворог. Твоей страницы там не будет.