В давние времена свинец выполнял и другую работу, связанную с водой. Еще древние греки подметили, что ядовитые оксиды свинца явно не по вкусу моллюскам, рачкам и другим обитателям подводного царства, которые любят прилипать к днищам морских и речных судов. Вот почему античные кораблестроители охотно использовали свинец в качестве судовой обшивки: "прилипалы" обходили ее за версту. К тому же свинец надежно защищал железное днище и корабельные гвозди от ржавчины.
XX век доверил свинцу много интересных и важных дел, но и предъявил к нему ряд повышенных требований, в частности в отношении чистоты металла. В нашей стране разработан метод так называемого амальгамного рафинирования, который позволил впервые в мировой практике получить сверхчистый свинец: на долю примесей в нем приходится лишь 0,00001 %. Это значит, что в тонне такого свинца едва удается "наскрести" десятую долю грамма всех посторонних элементов, вместе взятых!
На этом можно было бы и закончить рассказ о свинце, но мы еще ничего не сказали о названии этого элемента. Слово "свинец" происходит, видимо, от слова "свинка" — так раньше называли слитки этого металла (да и сейчас еще их именуют чушками). Но прежде чем стать свинцом, металл успел пожить под другими именами.
Вы помните чудесную сказку С.Я. Маршака о том, как кошку назвали сначала солнцем, потом тучей, ветром, мышкой, а в конце концов нарекли кошкой? Нечто подобное произошло и со свинцом.
Загляните в толковый словарь Даля и вы узнаете, что в поговорке "слово — олово" имеется в виду не олово, а свинец — металл более тяжелый, более весомый. А сама поговорка и употребляется, когда речь идет о слове веском, верном, — надежном. Но зачем же такая конспирация? Проще было бы сказать прямо: "слово — свинец". Оказывается, в старину на Руси свинец называли оловом. Настоящее же олово появилось позднее, причем первое время его ошибочно принимали за свинец (свойства этих металлов, действительно, в какой-то степени сходны). Когда, наконец, их научились различать, то старое название закрепилось за новым металлом, а его предшественника назвали свинцом. Эти металлы путали и древние римляне. Свинец они называли "плюмбум нигрум" (свинец темный), а олово — "плюмбум альбум" (свинец белый)…
"Фамильные" узы связывают свинец еще с одним металлом — молибденом. В переводе с греческого "молибден" означает "свинец". Оказывается, в древности многие путали минералы этих металлов — галенит и молибденит, называя и тот и другой "молибденой". Когда же спустя много веков из молибдена был получен новый элемент, он отобрал у свинца его древнегреческое название.
Так кошку назвали кошкой — свинец стал свинцом.
Топливо XX века
В честь седьмой планеты. — Мозаика древних римлян. — Карты спутаны. — Гениальное предвидение. — Беккерель ждет солнца. — Открытия в заброшенном сарае. — В энциклопедии ошибка? — Сенсационные сообщения. — Идея "мальчуганов". — Откуда взялся лантан? — Случай в парикмахерской. — Где раздобыть нейтроны? — Полезная "ладность". — "Спичка" есть! — События в метро. — Капля в море. — В старом Чикаго. — "Идемте-ка завтракать!". — Нервный шофер. — Ферми прячет улыбку. — День, ставший черным. — Первый шаг. — Атомоход рушит льды. — "Посылка" на Солнце. — Сказочные перспективы.
Трудно сказать, какое имя дал бы немецкий ученый Мартин Генрих Клапрот открытому в 1789 году химическому элементу, если бы за несколько лет до этого не произошло событие, взволновавшее все круги общества: в 1781 году английский астроном Вильям Гершель, наблюдая с помощью самодельного телескопа звездное небо, обнаружил светящееся облачко, которое он поначалу принял за комету, но в дальнейшем убедился, что видит новую, неизвестную дотоле седьмую планету солнечной системы. В честь древнегреческого бога неба Гершель назвал ее Ураном. Находившийся под впечатлением этого события, Клапрот дал новорожденному элементу имя новой планеты.
Спустя примерно полвека, в 1841 году французский химик Эжен Мельхиор Пелиго сумел впервые получить металлический уран. Промышленный мир остался равнодушным к тяжелому, сравнительно мягкому металлу, каким оказался уран. Его механические и химические свойства не привлекли ни металлургов, ни машиностроителей. Лишь стеклодувы Богемии да саксонские мастера фарфоровых и фаянсовых дел охотно применяли оксид этого металла, чтобы придать бокалам красивый желто-зеленый цвет или украсить блюда затейливым бархатно-черным узором.