— Кажется, мисс Монроз позволила себе разыграть Дэнни и вас, сказал он. — Она ушла примерно час назад, как раз с наступлением сумерек.
— Мистер Хильер, — возразил я, — сюда наверх ведут следы, но они не ведут обратно. Кроме того, внизу всё ещё стоит её машина.
— О боже! Но ведь это довольно странно, — воскликнул Марк Хильер. Однако мне почему-то показалось, что в душе он смеялся над нами.
— Я того же мнения, — согласился я. — А потому и спрашиваю вас, где находится дама.
— Откуда же мне знать? — ответил он и поглядел мне прямо в глаза. — Редман, я хочу быть откровенным с вами. Эта девушка — шантажистка. Она приехала сегодня, чтобы получить с меня тысячу долларов. Я отсчитал ей деньги, и она ушла. Вот абсолютно всё, что я знаю. Я настаиваю, чтобы вы обыскали весь дом и посмотрели, можно ли найти какие-нибудь следы её присутствия или хотя бы малейший намёк на то, что я что-то сделал с ней. Я хочу только одного, чтобы с меня было снято всякое подозрение.
Дэнни и я обыскали весь дом, а Хильер в это время сидел в кабинете у камина и курил в ожидании. Осмотреть дом было несложно. В нём только шесть комнат, все выходят в один коридор. Нет ни подвала, ни чердака. Агрегат для отопления жидким топливом — в небольшом специальном отсеке. Пол везде цементный. Стены в два кирпича. Этой женщины в доме не было. Не было даже и признаков, что она когда-то тут появлялась. Не было следов борьбы или пятен крови.
Мы вышли из дома. Вокруг него не было никаких следов. Терраса с северной стороны расчищена, но ветром на неё уже нанесло тонкий слой снега. И на нём не было видно ни одного следа. Но это ещё ничего не значило, потому что ветер, довольно сильно дувший снизу, со стороны небольшого ущелья в четверти мили отсюда, мог быстро нанести на террасу слой снега и засыпать все следы.
Дэнни попытался пройти по снегу, но при первом же шаге провалился. Значит, никто не мог выйти из дома через заднюю дверь, не оставив следов. Марк Хильер со своим больным сердцем и подавно не отважился бы на это.
Мы осмотрели гараж, машину в нём, в особенности, конечно, багажник, но ничего не нашли. Я вынужден был заявить мистеру Хильеру, что похоже на то, будто мисс Монроз действительно ушла.
— Меня радует, что вы, Редман, убедились — я её здесь не спрятал, — хихикнул он. — Значит, несмотря на ту историю, которую она рассказала Дэнни; несмотря на следы, которые ведут вверх и не ведут обратно; несмотря на то, что её машина ещё стоит внизу, — безупречно доказано: я не мог убить её и где-то спрятать труп. Для этого мне пришлось бы отправить её по стеклянному мосту.
Я сказал, что не понял его.
— Ну, Редман, — произнёс он, — да вы, похоже, не следите за детективной литературой. Есть такой классический рассказ — о человеке, который был убит стеклянным кинжалом. Затем убийца спрятал оружие в кружке с водой — оно стало невидимым, и никто его не нашёл. Как знать, может, я всё-таки убил Марианну Монроз и отправил её отсюда по стеклянному мосту, — по мосту, который сейчас невидим? Впрочем, у меня есть ещё одна рабочая версия для вас: может быть, приземлилась летающая тарелка и забрала её с собой. Да, чем больше я размышляю об этом, тем больше убеждаюсь, что именно так оно и было.
— Вы, кажется, не принимаете всерьёз всю историю, мистер Хильер, — сказал я, — но я отношусь к ней серьёзно, а потому должен поставить в известность федеральную полицию.
Что я и сделал. Надо же было выяснить, куда делась эта женщина! Пусть они этим и займутся, а у меня и без того полно забот».
Конец показаний полицейского Харви Редмана.
От чтения у меня пересохло в горле. Я налил себе пива. Де Хирш открыл глаза.
— В высшей степени удивительно, — проговорил он. — Вы — прирождённый писатель детективного жанра, хотя вам недостаёт фантазии.
Он повернулся к Бейнзу.
— Полагаю, этим делом занимались вы, лейтенант?
— Да, — усмехнулся Бейнз и посмотрел на него. — Но занялся им уже после того, как Рейнольд и Ривкин из конной полиции по вызову Редмана ещё раз основательно обыскали дом — и, разумеется, безрезультатно. После этого дело повесили мне на шею. Мне всегда достаются самые головоломные дела. На следующий же день я приехал туда. Но допрашивать Хильера было всё равно, что спрашивать у кошки, что она сделала с канарейкой.
Впрочем, о шантаже он говорил совершенно откровенно. Несколько лет назад он впутался в одно скользкое дело, а Монроз об этом пронюхала. С тех пор она каждый год сдирала с него тысячу долларов. Раз в год, оказываясь поблизости, она давала о себе знать. Тогда он готовил для неё деньги наличными. Я выяснил это в Нью-Йорке по телефону. Она действительно занималась шантажом. История, значит, смахивала на правду. Я наводил справки и в его банке. Банк выслал ему почтой за три дня до этого десять сотенных ассигнаций.