— Но стоило явиться кому-то, обладающему воображением, — тому, кто смог представить покрывало саваном, — де Хирш взял деньги и чек со стола и аккуратно сложил их, — и стоило ему принять за чистую монету замечания этого хитрого типа, как задача, которая казалась совершенно неразрешимой, обернулась вполне обычным делом.
— Но мы ведь никогда не сможем доказать всё! — проворчал Бейнз.
— Да! — согласился де Хирш. — Вероятно, не сможем. Но мы можем намекнуть Хильеру, что его тайна раскрыта и что в книжках 2000 года он будет фигурировать всего лишь как один из не слишком умных убийц. Я напишу ему письмо.
Он пошёл в мой кабинет и с полчаса печатал на машинке. Письмо он отправил в тот же день. Марк Хильер получил его на следующее утро. Не знаю, что уж было написано в этом письме, но Оливер Бейнз расспросил о последствиях экономку Хильера.
Миссис Хофф как раз вытирала пыль в кабинете, когда пришло письмо. Хильер сидел на террасе и прервал свою работу, чтобы прочитать. Едва взглянув на него, он побледнел как смерть — так, что миссис Хофф страшно испугалась. Он стал читать дальше, и на его вытянувшемся лице застыла ужасная гримаса. Вторую страницу письма он только пробежал глазами, разорвал его и бросил обрывки в пепельницу. Затем зажёг трясущимися руками спичку и поднёс к остаткам письма.
Не в состоянии унять свой гнев, он схватил пепельницу и грохнул об пол. Мгновение он стоял неподвижно и глядел в сторону ущелья. Кулаки его сжимались и разжимались.
Вдруг дыхание его стало прерывистым. Он повернулся, глядя, на что бы опереться, но не успел дойти до стула, упал, судорожно хватаясь за грудь и за горло, и еле произнёс:
— Лекарство, моё лекарство…
Его лекарство от сердечных приступов лежало не в аптечке в ванной комнате, а в спальне, на тумбочке около кровати. Миссис Хофф потребовалось три минуты, чтобы найти его. Когда она вбежала с ним, Хильер был уже мёртв.
Должен признаться, меня слегка шокировал результат. Но де Хирш принял известие хладнокровно.
— Это равносильно признанию, — сказал он.
Перевод: Александр Перцев
Абсолютно надёжно
Robert Arthur. "Completely Foolproof", 1958
Зазвонил телефон. Бриссон снял трубку и сжал её так яростно, словно ощутил под пальцами белое мягкое горло Лизы, своей жены. За кого она себя принимает? Смеет говорить ему, что она…
— Мистер Бриссон? — голос из трубки достиг наконец его сознания.
— Слушаю.
— Это Адамс, из банка. Вы просили меня сообщать, как только счёт вашей жены…
— Да, да, — он попытался скрыть раздражение. — Что там? Перерасход?
— Не совсем. Но миссис Бриссон сейчас здесь и желает получить пять тысяч наличными, а денег на её счёте почти на тысячу меньше, и я подумал…
— Разумеется. Спасибо, мистер Адамс. Оплатите чек, я покрою перерасход.
Бриссон положил трубку и достал сигару из ящика. «Для чего это вдруг Лизе понадобились пять тысяч наличными? Она, вероятно, приехала в город сразу вслед за ним специально для этого. На новые платья, может быть? Но для этого у неё есть широкий кредит. Деньги на поездку? Чековая книжка гораздо удобнее. Может быть, она собирается приобрести новый автомобиль в свой западный вояж?» — подумал он угрюмо. Впрочем, бессмысленно пытаться угадать, что у Лизы на уме. Теперь она жила сама по себе, не советуясь с ним, и все её действия обычно оборачивались для него сюрпризом. Часто неприятным сюрпризом. Как сегодня утром, к примеру.
Бриссон взглянул на смятую в руке сигару и с ожесточением швырнул её в корзину для бумаг. Боже, как бы ему хотелось и с Лизой поступить так же! Взять её за горло и сжимать, сжимать до тех пор, пока она не будет окончательно вычеркнута из его жизни. Она и её частный детектив. Если только этот парень действительно детектив, а не что-нибудь похуже — шантажист, например.
До сих пор их союз, в котором каждый жил сам по себе, был не так уж плох. Но в это утро…
Бритьё доставляло ему удовольствие. Большинство мужчин не любит бриться, но он был не из их числа. Втайне он даже гордился жёсткостью своей стальной чёрной щетины, как и сломанной переносицей — результатом удара бейсбольной битой во время разгона забастовки лет двадцать назад.
Он проделал немалый путь с тех пор, как водил отряды штрейкбрехеров против бастующих рабочих во время депрессии тридцатых годов. Теперь ему принадлежит разросшийся завод и дом из пятнадцати комнат в фешенебельном предместье. Он уважаем самыми влиятельными людьми города. Они доверяют ему настолько, что обещали миллионную ссуду на расширение завода… Да, он далеко шагнул.