— Только не говори мне, что ты есть собрался.
— Конечно, собрался. Жрать охота.
Мама посмотрела на папу, но тот лишь воздел глаза к потолку. Тогда она взяла с плиты сковороду и плюхнула на тарелку яичницу.
— Так-то лучше, — одобрил дедушка. — Уж не сосиски ли я чую?
Мама дала дедушке сосисок. Судя по тому, как он на них набросился, с аппетитом у него был полный порядок.
Затем дедушка принялся за добавку, и мы снова на него уставились.
— А чего это никто не ест? — спросил он.
— Да что-то не хочется, — ответил папа. И это была святая правда.
— Человек должен есть, не то ослабеет, — продолжал дедушка. — Да, кстати… а не опаздываешь ли ты на свою фабрику?
— Сегодня работать как-то не рассчитывал.
Дедушка прищурился:
— Что это вы все так вырядились. Ишь ты, побрился и рубашка воскресная. Гостей, что ли, ждете?
Мама, глядя в окно кухни, кивнула.
— А то! Вон идет.
И точно, по дорожке быстрым шагом приближался старик Биксби.
Мама через гостиную прошла к входной двери — небось собиралась его остановить — но он ее одурачил, зайдя с заднего хода. Папа добрался к кухонной двери слишком поздно: она и рот Биксби открылись одновременно.
— С утром, Иофор, — начал он своим елейным голоском. — И до чего же горестное это утро! Всем сердцем сожалею, что приходится тебя тревожить так рано по столь прискорбному поводу, но, кажется, сегодня опять намечается пекло. — Он вытащил рулетку. — Хочу покончить с измерениями да перейти к остальному. Такой жарой, чем скорее мы все запакуем и отправим, тем лучше, если понимаете, о чем я…
— Извиняйте. — Папа встал в дверях, не давая Биксби заглянуть внутрь. — Но не заглянули бы вы попозже?
— Насколько позже?
— Точно не знаю. Мы сами еще толком не разобрались.
— Ладно, но не затягивайте, — согласился Биксби. — А то лед у меня закончится.
Тут папа захлопнул перед Биксби дверь, и тот удалился. Когда мама вернулась из гостиной, папа дал ей знак держать рот на замке, но, конечно, это не остановило дедушку.
— Что все это значит? — спросил он.
— Обычный визит вежливости.
— С каких это пор? — Дедушка с подозрением прищурился. — Старик Биксби… да с ним никто не хочет водиться. И не мудрено, индюк индюком! Возомнил себя южным плантатором. А на деле простой гробовщик, ни дать ни взять.
— Твоя правда, дедушка, — поддакнула Сьюзи. — Он приходил снять с тебя мерку для гроба.
— Для гроба? — Дедушка так и взвился на дыбы — ну прямо чистый боров, когда застрянет в заборе из колючей проволоки. — На хрена мне гроб?
— Ну, ты же умер.
Вот она ему все и выложила. Мама с папой готовы были ее поддержать, но дедушка так расхохотался, что чуть не лопнул со смеху.
— Святые угодники, дитя, откуда такие мысли?
Папа, вынимая ремень, двинулся к Сьюзи, но мама, покачав головой, кивнула на дедушку.
— Это чистая правда. Ты прошлой ночью преставился. Неужто не помнишь?
— С памятью у меня лады. Занемог просто, очередной приступ.
— На этот раз приступом не ограничилось, — вздохнула мама.
— Тогда припадок?
— Не просто припадок. Тебе так поплохело, что папе пришлось вытащить дока Снодграсса из кабинета: испортил ему игру на самом интересном месте. Толку, правда. К его приходу ты нас уже покинул.
— И ничего я вас не покидал. Вот он я, тут.
— Так, дедуля, кончай петушиться, — встрял папа. — Мы все тебя видели. Мы свидетели.
— Свидетели? — Дедушка поддернул помочи — верный знак, что вышел из себя. — Где это вы таких словесов набрались? Будете судом присяжных решать, что ли, живой я или умер?
— Но дедушка….
— А ну-ка не дерзи, сынок. — Дедушка встал. — Никтошечки не зароет меня, пока сам не разрешу.
— Куда это ты намылился? — спросила мама.
— Туда же, куда и каждое утро. Посижу на крылечке, погляжу, что вокруг творится.
Проклятье, но так он и поступил — бросил нас в кухне.
— Нет, ну охренеть, да? — Мама показала на плиту. — Я выдрала половину овощей в огороде и как раз обдумывала поминальный пир. Уже рассказала всем про жаркое из опоссума. Что соседи подумают?
— Кончай бухтеть, — сказал папа. — Может, он и правда не умер.
— Мы думаем иначе. — Мама состроила гримасу. — Просто он вредничает. — Она толкнула папу. — Вижу лишь один выход. Сходи-ка ты за доком Снодграссом. Скажи, пусть тащится сюда и все улаживает.
— Пожалуй, что так, — вздохнул папа и вышел через заднюю дверь.
Мама посмотрела на меня и мою сестру Сьюзи: