— Не волнуйся, — сказала она ему. — Я в порядке.
— Да, да… — Улыбка вернулась на его губы, но теперь виделась совсем другой. Как, впрочем, и голос — казалось, он напитывался силой от тьмы, сменившей синеватый цвет и пропавшую за тучами луну. — Ты хотела бы, чтобы тебя здесь не было, не так ли?
Он читал её мысли! Она не нашла в себе сил на протестующую улыбку, даже с собственным голосом трудно стало совладать:
— Я в порядке, говорю же тебе…
— Обманщица! — Усмехнулся «Джон». — Сознайся же, скажи прямо: «Не хочу, чтобы он был со мной». — Он смотрел прямо ей в мозг. — Проблема в том, что и я не хочу здесь находиться. Но попросту нет выбора. — Голос приобрёл звучную глубину, красноватое пламя стало разгораться в глазах. — Как это всегда и бывает, моя дорогая, наши потребности делают нас своими рабами. Все мы следуем предначертанному образу жизни, все привязаны к своим постелям…
Она чувствовала его ненависть, не меньшую, чем та, что испытывалась ею самою к нему. И в этой взаимной ненависти оба прошли через эрзац любви. Во время полового акта ей казалось, что неоновый свет рекламы мелькал всё чаще, в унисон их собственному убыстряющемуся темпу движений.
И вот он навис над ней, но на лице не было даже той давешней странной улыбки, напротив — чело «Джона» исказила зверская гримаса, ноздри раздулись, обнажились длинные клыки, неуловимое движение — и они вонзились ей в шею. Она закрыла глаза, чтобы оградить своё сознание от жуткой картины, но перестать чувствовать — было не в её силах. И, когда боль слилась с невообразимым, ранее не испытываемым удовольствием, её глаза распахнулись на миг, а затем закрылись снова и мозг погрузился в абсолютную тьму, куда не проникало ни единого неонового блика.
Как долго она пролежала в таком состоянии — неизвестно, но когда сознание вернулось, он уже исчез.
Никаких следов удовольствия не осталось, зато вернулась боль. Пальцы обеих рук механически устремились к горлу, ощупали его, став влажными и липкими, а когда она поднесла их к глазам, то увидела в синеватом свете, что те густо испачканы чем-то тёмным и густым.
Кровь. Вот что это было! Старина-«Джон» укусил её в шею. И теперь она вспомнила, что в самый кульминационный момент полового акта, когда боль и экстаз слились воедино, глаза её на мгновение раскрылись и глянули через плечо партнёра на зеркальную дверцу шкафа. В отражении тогда она увидела лишь себя, лежащей на кровати и слабо подёргивающейся. Клиент же в зеркале не отражался…
Потом она отключилась от шока, но теперь, вспомнив всё в деталях, начала хохотать и долго не могла остановиться; казалось, смеяться она будет до тех пор, пока не умрёт. Только вот умереть ей отныне не суждено! И она, и недавний «Джон» будут делиться каждый своей болью вечно.
Он, конечно, был вампиром.
А у неё был СПИД!
Перевод: Игорь Самойленко