- Там все ребята непростые, все офицеры СС! Сам понимаешь, таких куда попало не поселишь! А их тридцать два человека!
- Ну да, ну да! – Понимающе поддакивал Кабанюк.
- Мне через час герру Гуславу уже ответ держать, где спецкоманду селить, а я пока ничего придумать не могу! Гостиницу то взорвали!
- Так это, Мирон Степаныч! Общежитие то фэзэушное не годится, там стена обвалилась, да и клоповник! Так мы оттуда кровати заберём, и в школе поставим! Школа то пока закрыта, так что ей зазря стоять? Парты вынести, койки расставить и пусть живут!
- Ну ты голова, Савва!
Кабанюк покраснел от удовольствия. Слива что-то ещё ему говорил, Прохор уже не слышал. Немного погодя взревел мотор, и Слива поехал в город с докладом к герру Гуславу.
Прохор увидел, что возле ямы Захар, Богдан и ещё один полицай из городских разговаривают с красноармейцем. Тот отвернулся и копал с удвоенным рвением. Захарка громко ему говорил:
- В плен-то, поди-ка, сам сдался? А, Аника-воин? Тебя спрашиваю! Оглох?
Парень в грязной шинели без хлястика, не поднимая головы, громко ответил:
- Не сам! – И продолжал копать.
- Комсомолец? – С издевкой спросил Захар.
- Да, комсомолец! – С вызовом, но спокойно ответил парнишка и выпрямился.
- И много тебе счастья большевики дали, а, комсомолец? – Хохотнул Захарка.
- Сколько есть! А ты вот всерьез думаешь у немца счастья найти?
- Что-о?! – Взвился Захар.
- Я говорю, в победу немцев всерьёз поверил? Шкура!
Прохор видел, что красноармейцы вокруг зашушукались. Кто-то усиленно делал вид, что ничего не слышит, сосредоточенно кидая землю, кто-то исподлобья бросал взгляды на происходящее.
- Ты что, гнида?! – Захар сбросил с плеча винтовку и с силой ударил парня прикладом в грудь.
- Уф-х! – Выдохнул тот и навзничь рухнул на землю.
Захар подбежал следом, но Прохор успел ухватить его за рукав.
- Убью, сволочь! – Захар рвался к лежащему на земле бойцу.
- Остынь, Захар! Успеется! У них работы дотемна. Слыхал, что Слива сказал - сегодня всё сделать! Копать сам вместо него встанешь? Ну двинул, и хватит!
- И то верно, Захар! – Поддакнул Богдан, видимо, объяснение со Сливой его никак не воодушевляло. – Пошли отсюда! Никуда эти гады от нас не денутся.
Прохор подошёл к упавшему парнишке:
- Чё развалился, голодранец? Вставай! Посля работы отдохнёшь!
Парень открыл глаза и тяжело дышал. Прохор крикнул остальным:
- Ну-ка, пособите! Живой! К дереву отнесите, пусть отдышится.
Прибежал Кабанюк:
- Что случилось?
- Да вот, дерзкий попался! Захар и врезал! – Объяснил Прохор.
- Ладно, отнесите его туда, да смотри, чтоб не сбёг! Всем работать! Работать, я сказал! - Грозно прозвучало сзади.
Парня прислонили спиной к лиственнице. Прохор наклонился и сунул ему в карман пачку своих сигарет.
Вечером Прохор ел молча, ни на кого не обращая внимания. Дед Игнат время от времени бросал на него быстрый взгляд, но ничего не говорил. Марфа дождалась, когда старик вылезет из-за стола и обратилась к мужу:
- Слушай, Проша! Вот станет тебе кто говорить, мол, полицай! Немцам, мол, в услужение пошёл! А ты внимания-то и не обращай! Люди злые, всякого наговорить могут!
- Кто там тебе что говорил? Ну-ка, сказывай! – Глянул на жену Прохор.
- Да никто! Это я так, подумала! Вдруг кто чего ляпнет? – Марфа испуганно теребила полотенце. - Так ты внимания и не обращай, пусть себе болтают!
- Сказывай, говорю! – Взорвался Прохор. – Кто тебе что говорил?!
- Оставь её! – Гаркнул дед Игнат и стукнул костылём в пол. – Чего от неё хочешь? Баба, она и есть баба, какой с её спрос? Ты теперича в полицаях, а люди всякое думают! В Барвичах вон, сказывают, партизаны объявилися!
- Да слыхал уже! – Прохор бросил ложку. - Слива на инструктаже говорил.
- А слыхал, что Стёпка Волошин к ним подался? Матрёну сегодня видал, трясётся вся! А знаешь, что к Катьке он по ночам ходит? Матрёна сама ему открывала.
- Дак муж к жене! И к матери ж!
- Муж к жене! – Передразнил дед Игнат. – А попадётся?! Сестра она твоя, а мне дочь! Коли до немцев дойдёт, знаешь, что с нами всеми будет?!
- А я что сделаю?! Сливе его сдам, за медаль немецкую?! – Прохор вскочил и заходил по комнате. Марфа мыла посуду и внимательно слушала разговор.