ждал отчисления и свои мрачные мысли по поводу повестки в армию и перспективой отъезда на «курорты» Чечни топил в водке. Вот как раз в это время я встретил Сергея Николаевича, по крайней мере он мне тогда так представился.
Он подсел за мой столик, и как-то с опозданием спросил меня разрешения присесть за него. Я не видел причин ему отказать, так как за столиком сидел я один, и я ему молча кивнул. Он внимательно посмотрел на меня, но потом резко отвернулся в сторону официантки и попросил меню. Я только что опрокинул рюмку водки, и поэтому мой взгляд был прикован к салату, который терзал вилкой и быстро отправлял в свой рот. Из-за него на какое-то время я не видел, как Сергей Николаевич постоянно смотрел на меня. Только когда я оторвался от салата и посмотрел на своего неожиданного соседа, я увидел, что он рассматривает меня. Но взгляд выражал скорее какое-то беспокойство или какую-то неуверенность, чем простое любопытство. Как будто он хотел о чем-то спросить или сказать, но не решался.
На вид Сергею Николаевичу было лет шестьдесят пять, не больше. Он был коренаст, среднего роста. Помимо его тёмных с проседью, коротко стриженых волос череп украшала бородка с усами, которая тоже была аккуратно подстрижена. Одежда, в которую он был одет, была простая, купленная скорее всего на Черкизоне,*
/Черкизовский рынок — крупный вещевой рынок на востоке Москвы, между Сиреневым бульваром и Щелковским шоссе. Рынок существовал с 1990 по 2009 годы.
но чистая и отглаженная. Вообще Сергей Николаевич не вписывался в общую обстановку этого посредственного бара для простых людей, которые собирались здесь каждые выходные после трудовой недели, и за рюмкой крепких напитков обсуждали свои личные дела, дела соседей или невеселое состояние нашей страны. Если бы ни его очень простая одежда, можно было принять его за типичного «братка»,*
/Браток — член преступной группировки. (жарг.)
но он им не являлся. Это подтвердил и дальнейший наш с Сергеем Николаевичем разговор.
Сергей Николаевич принял от официантки меню и, как бы с извинением, спокойным, но уверенным голосом спросил.
— Как я к вам могу обращаться?
— Миша, — ответил я и протянул руку.
— Сергей Николаевич, — представился он и крепко пожал предложенную мной руку.
— Михаил, вы извините, если я нарушил ваше одиночество, — начал он. — Но я вижу вы особо в нем не нуждаетесь.
— Нет, — ответил я.
— Хорошо, — облегченно выдохнул Сергей Николаевич. — А мне как раз нужен собеседник.
Он показал официантке на что-то в меню пальцем.
— Это, это и вот это. Только, если можно, принесите охлажденную.
Официантка кивнула и удалилась.
Мне показалось, что она знает Сергея Николаевича или, по крайней мере, она его видит не первый раз. Это выдавало как они между собой разговаривали и переглядывались. Думаю, Сергей Николаевич часто сюда заходил, но… Это просто может быть моим мнением. А как там на самом деле было, я не знаю.
— Михаил, вы не откажите мне составить компанию на пару часов? А я вам за это расскажу интересную, на мой взгляд, историю.
Он махнул рукой в сторону соседних столиков. Гримаса Сергея Николаевича приобрела презрительный вид, и он добавил.
— Без этой всякой политики и рутинной бытовухи? Тем более я смотрю графин у вас уже пуст?
Он посмотрел на меня вопросительным взглядом, в котором читался небольшой проблеск на надежду положительного ответа.
Мне некуда было пойти в этот вечер. Единственный мой друг уехал по семейным делам из города, и перспектива провести конец этого вечера одному не очень-то радовала. К тому же намёк на халявную выпивку мне не дал шанса на отказ.
— Я никуда не спешу и могу вам составить компанию, — сказал я сдержанным и деловитым голосом, стараясь как можно незаметнее скрыть свою радость о предстоящей халяве.
— Отлично! — воскликнул радостно мой собеседник.
Но сразу же, прикрыв рукой свой рот, виновато или опасливо посмотрел по сторонам. Понимая, что он слишком громко сказал и этим мог помешать сидевшим за соседним столиком посетителям.
Официантка принесла графин с водкой, салат «Оливье», а также скудную сырную нарезку, размазанную по большой тарелке.