- Каков негодяй! - воскликнул фермер. - Так, значит, это и есть тот самый мерзавец? - он показал на Джорджа.
- Нет, нет! - завопил Джордж, причастный ко всей этой истории не больше, чем новорожденный младенец. - Это не я, это - он! Это на нем была одежда фермера Джолиса. Мы ночевали вместе, и он нарочно заговорил о переодевании, чтобы я решил поменяться с ним одеждой. То, в чем он одет, это все мое!
- Только послушайте этого негодяя! - закричал молодой фермер, обращаясь к констеблям. - Чтобы выгородить себя, он готов обвинить первого встречного. Нет, братец служивый, - не на таких напал!
- Да, да - не на таких напал! - закричали те в один голос. - У него еще хватает нахальства нести эдакий вздор, хотя мы, можно сказать, накрыли его с поличным. Ну да, слава богу, теперь-то мы уже надели на него наручники!
- Да, слава богу, - сказал молодой человек. - Ну, мне пора. Счастливо вам доехать и благополучно его доставить.
И он пустил свою клячу во весь дух.
А тем временем констебли, охраняя Джорджа справа и слева, взяв под уздцы его лошадь, двинулись прямо в противоположном направлении - к той самой деревне, где они встретили отряд солдат, высланный на поиски дезертира.
- Пропал я, пропал! Меня теперь расстреляют! - причитал Джордж.
Не прошли они и мили, как отряд встретился им снова.
- Здорово! - сказал старший констебль.
- Здорово! - ответил капрал, возглавлявший отряд.
- Поймали мы вашего-то! - заявил констебль.
- Где же он? - удивился капрал.
- Да вот же! Только он теперь без формы, вот вы его и не узнали.
Капрал с минуту внимательно разглядывал Джорджа, потом покачал головой и сказал, что это совсем не тот.
- Да ведь дезертир-то поменялся одеждой с фермером Джолисом и уехал на его лошади, - ну и вот вам, пожалуйста, все тут - и одежда и лошадь!
- Нет, не он, - заявили солдаты. - Наш был высокий, молодой, с родинкой на правой щеке, и выправка у него военная, не то что у этого.
- Я же говорил их милостям, что это не я, - подал голос Джордж. - А они не верят.
Так-то и выяснилось, что молодой фермер это и был сбежавший драгун, а Джордж Крукхилл тут ни при чем. То же самое подтвердил и фермер Джолис, вскоре прибывший на место происшествия. Поскольку Джордж ограбил грабителя, приговор ему вынесли сравнительно мягкий, а дезертира из драгунского полка так и не нашли. Двойное переодевание помогло ему удрать. Впрочем, лошадь Джорджа он бросил, проехав всего несколько миль: увидел, наверно, что ехать на такой кляче труднее, чем идти пешком.
Сомнительные личности Лонгпаддла и темные их похождения, no-видамому, интересовали мистера Лэкленда гораздо меньше, чем обыкновенные люди и повседневные события, хотя его попутчики и предпочитали повествовать о первых. Под конец он осведомился - в первый раз за всю беседу - о некоторых молодых особах прекрасного пола, вернее, о тех, которые были молоды, когда он покинул родную деревню. Его собеседники, по-прежнему придерживаясь той точки зрения, что из ряда вон выходящее заслуживает больше внимания, нежели обыденное, не позволили ему остановиться на бесхитростных историях тех женщин, которые прожили жизнь тихо и незаметно. Они спросили его, помнит ли он Нетти Сарджент.
- Нетти Сарджент - да, кажется, припоминаю. Это та девушка, что жила вместе с дядей в крайнем доме около рощи, если меня не обманывают воспоминания детства.
- Она самая. Ну, это, я вам скажу, сэр, была девица! Не то чтобы за ней какой грех водился, но никогда нельзя было угадать, что она выкинет. Надо ему рассказать, как она продлила аренду на свой дом, а, мистер Дей?
- Надо, - подтвердил непризнанный миром старый художник.
- Вот вы и расскажите. У вас это поскладнее выйдет, чем у кого другого, да и законы вы лучше знаете.
- Пожалуй, - сказал мистер Дэй и начал:
ХИТРОСТЬ НЕТТИ САРДЖЕНТ
Перевод Р. Бобровой
- Так вот она и жила с дядей в доме, что стоит на отшибе у рощи. Девица она была статная и бойкая. Как сейчас помню: волосы у нее были черные, глаза быстрые, задорные, а когда, бывало, захочет поддразнить, сделает эдакую лукавую гримаску! Парни начали за ней бегать, чуть только она успела вырасти из коротеньких платьиц, а потом появился и жених, Джаспер Клифф - вы его, наверно, не знали, - и хотя она могла бы найти себе и получше, но до того он ей пришелся по сердцу, что, кроме него, Нетти и знать никого не хотела. А он был парень себе на уме, и во всяком деле больше всего заботился о собственной выгоде. На языке-то у него, может, была одна Нетти, а в мыслях он держал домик ее дяди, хотя не скажу, чтобы он ее по-своему не любил.
Дом этот, построенный ее прапрадедом, вместе с садом и участком пашни уже несколько поколений находился в пользовании их семьи на правах копигольда; в арендный договор, по старинному обычаю, включалось несколько имен и он считался действительным до смерти последнего из поименованных. Дядя Нетти как раз и был таким последним, и если бы он не возобновил договор, распространив его на своих наследников, после его смерти дом переходил в руки владельца поместья. Но продлить аренду было проще простого: всего только и требовалось, что уплатить несколько фунтов пени и заключить новый договор, - и сквайр никак не мог этому помешать.
Казалось бы, чего лучше - оставить племяннице и единственной родственнице верную крышу над головой, и старику Сардженту давно следовало бы побеспокоиться о продлении аренды, раз уж такой был порядок, что с его смертью все пропадало, если не уплатить пени; вдобавок сквайр только о том и думал, как бы забрать обратно дом и землю, и говорил себе каждое воскресенье, когда старик проходил мимо его скамьи в церкви: "Ага, и ноги у него дрожат больше прежнего, и спина еще больше согнулась, а об аренде все еще не заикался - ха! ха! ха! Скоро я очищу этот угол поместья от всяких там копигольдеров!"