Когда я достиг Франклин-стрит, "кадиллак" обогнал меня на квартал. Он мчался по направлению к Эдди-стрит.
Я погнал по параллельной. Черная машина мелькнула на площади Джефферсона. Ее скорость снизилась. Через пять-шесть кварталов наши улицы соединились. Я почти догнал "кадиллак" на Стейнер-стрит и разглядел номера. Машина теперь двигалась с нормальной скоростью. Наверное, бандиты были уверены, что им удалось скрыться, и не хотели привлекать внимание высокой скоростью. На всякий случай я отстал на три квартала, хотя и не боялся, что могу вызвать их подозрение.
На Хейт-стрит около парка из "кадиллака" вышел стройный мужчина небольшого роста с бледным лицом, темными глазами и усиками. Черное пальто, серая шляпа и трость выдавали в нем иностранца.
"Кадиллак" поехал дальше по Хейт-стрит, и мне не удалось заметить, сколько в нем человек. После коротких раздумий я решил сесть на хвост коротышке.
Усатый иностранец зашел в аптеку, расположенную на углу, и позвонил. Не знаю, что он там еще делал. Через несколько минут приехало такси и отвезло его к отелю "Маркиз". Портье дал ключ от 761-го номера, и он вошел в лифт.
В "Маркизе" у меня были друзья. Я нашел местного детектива Дюрана и поинтересовался;
- Кто живет в 761-м?
Дюран, немолодой, седой мужчина, похожий на президента очень крепкого банка, когда-то работал капитаном детективов в одном из больших городов Среднего Запада. Однажды он переусердствовал на допросе медвежатника и убил его. Газеты недолюбливали Дюрана, и, благодаря прессе, он потерял работу.
- 761-й? - переспросил Дюран, словно дедушка, расспрашивающий внука. Кажется, мистер Маруа. Вы интересуетесь им?
- Да, - признался я. - Что вы знаете об этом Маруа?
- Немного. Он живет у нас примерно две недели. Спустимся в холл. Может, там что- нибудь знают.
Внизу мы переговорили с портье, телефонистками и старшим коридорным. Затем поднялись наверх и опросили горничных. Жилец из 761-го номера прибыл две недели назад и зарегистрировался как Эдуард Маруа из Дижона. Ему часто звонили, почты не получал, посетителей не было, поздно вставал, поздно ложился, не скупился на чаевые. В гостинице никто не знал, чем он занимается.
- Можно полюбопытствовать о природе вашего интереса? - спросил Дюран, который всегда говорил как поэт.
- Я еще точно не знаю, - правдиво ответил я. - Сам Маруа, может быть, в порядке, но он связан с подозрительным типом. Сообщу, как только что-нибудь разузнаю.
Я не мог рассказать Дюрану, что его гость стреляет среди бела дня в налетчика недалеко от городского муниципалитета. "Маркиз" - респектабельный отель, и они немедленно вышвырнули бы француза на улицу, а пугать его не было смысла.
- Пожалуйста, не забудьте, - попросил Дюран. - Вы наш должник. Так что, пожалуйста, не скрывайте от нас информацию, которая может принести нам ненужную известность.
- Договорились, - пообещал я. - Не окажете еще услугу? Я ничего не держал во рту с половины восьмого утра. Может, посмотрите за лифтами, пока я заскочу в гриль?
- Конечно.
По пути в гриль позвонил в агентство и назвал номер "кадиллака".
- Кому он принадлежит?
- Это машина Джона Петтерсона из Сан-Пуэбло.
Можно, конечно, заняться Петтерсоном, но сто против одного, что это ложный след. Когда делом занимаются профессионалы, проследить их машину по номерам почти безнадежное занятие.
Я томил в заточении голод целый день и теперь в гриле выпустил его на свободу. За едой поразмыслил над событиями дня, стараясь не напрягаться, чтобы не Испортить аппетит. К тому же, думать было особенно не о чем.
Кид живет в берлоге, из которой виден дом на Макалистер-стрит. Он тайком посетил это здание. Когда Кид выходил оттуда, по нему открыли стрельбу из машины, ждавшей, наверняка, где-то поблизости. Жил ли напарник или напарники француза в квартире, в которую забрался Кид?
Может, его заманили в то здание, чтобы избавиться? Или люди из "кадиллака" наблюдали за парадным входом, а Кид смотрел за черным? Если да, то знали ли они друг о друге? И кто тогда живет в этом доме?
Ни на один из этих вопросов я не мог ответить. Я только знал, что француз и его товарищи, похоже, недолюбливают Кида.
Закончив есть, вернулся в холл. Когда я проходил мимо телефонисток, одна из девушек кивнула мне. У нее были такие кудрявые рыжие волосы!
Я остановился.
- Вашему другу только что звонили.
- О чем говорили?
- Его ждет человек на углу Керни и Бродвея. Просил поторопиться.
- Когда был звонок?
- Они только что закончили разговаривать.
- Называли какие-нибудь имена?
- Нет.
- Благодарю.
Я подошел к Дюрану, следившему за лифтами.
- Еще не спустился?
- Нет.
- Хорошо. Рыжая телефонистка сказала, что его только что вызвали на угол Керни- стрит и Бродвея.
Я вышел из гостиницы и сел в машину, которую оставил за углом. Черный "кадиллак" с новыми номерами уже стоял перед отелем. Я проехал мимо и заглянул вовнутрь. За рулем сидел коренастый мужчина лет сорока в кепке, надвинутой на глаза. Из-под нее виднелись только большой рот и тяжелый подбородок.
Я остановился недалеко от "Маркиза". Ждать пришлось недолго. Француз сел в "кадиллак", который медленно покатил по Бродвею. Я последовал за ними.
Поездка оказалась короткой. "Кадиллак" остановился так, что пассажирам было удобно наблюдать за "Венецией", одним из лучших итальянских ресторанов города.
Прошли два часа.
Я думал, что в "Венеции" ужинает Кид. Когда он выйдет, опять начнется стрельба и продолжится фейерверк, прерванный на Макалистер-стрит. Хотя я и не собирался помогать Киду в неравном бою, все же надеялся, что на этот раз он сумеет быстро достать пушку.
Судя по всему происходила война между головорезами. Я не хотел вмешиваться в их личные дела. По-моему, дождавшись чьей-нибудь победы, я тоже немножко выиграю, задержав оставшихся в живых налетчиков.
Предположение о Киде оказалось неверным. Француз ждал мужчину и женщину. Я не разглядел их лиц, так как они быстро сели в такси.
Мужчина был высоким и широкоплечим гигантом. Рядом с ним его попутчица выглядела маленькой девочкой. Да и не мудрено. Любой предмет, весивший меньше тонны, показался бы крошечным рядом с этим громилой.