Молодой незнакомец в ковбойской шляпе заказывает у кряжистого хозяина салуна двойную порцию виски - почти без льда. Поболтав кусочек в стакане, он подносит выпивку к губам: конечно, его мучит жажда - у него с утра не было во рту ни капли.
Из глубины салуна гремит выстрел, стакан в руках незнакомца разлетается вдребезги, и виски стекает по его клетчатой рубашке, темнея на груди, словно кровь. Но это не кровь, всего лишь виски.
Толстяк хозяин, скрестив на груди руки, с любопытством взирает на происходящее из-за стойки.
Пришелец с улыбкой отбрасывает остатки стакана. И направляется в глубь зала, туда, откуда только что грянул выстрел. За столиком в углу сидят трое мужчин, самый старший из них, одноглазый, как раз откладывает в сторону дымящийся кольт.
- Прошу простить меня, джентльмены, за то, что сразу же не представился. Я не предполагал, что в ваших краях так строго блюдут традиции.
Одноглазый добродушно подмаргивает:
- Не беда, сынок. У нас в Техасе и не такое случается. Меня кличут Билл. А еще сам понимаешь как.
И он показывает на мутный глаз. Потом накидывается на остальных:
- А вы чего молчите? Человек к вам подошел как-никак! Первым откликается смуглолицый мужчина со строгим взглядом:
- Испанец.
Одноглазый Билл добавляет:
- Наш лучший метатель лассо. Недавно с семидесяти ярдов выхватил у одного типа винчестер. Испанец отмахивается:
- А-а, какой-то хлюпик с ранчо.
- У моего отца тоже было ранчо, - говорит незнакомец. - Не бог весть какое большое, но все-таки ранчо. А потом его разграбили.
Одноглазый Билл машет рукой: не стоит, мол, печалиться, и поворачивается к другому приятелю:
- А ты что здесь подхихикиваешь, Барышня? Ты только глянь, чужак, какой он у нас беленький, ну чистая барышня. Но уж если разговор пойдет не на шутку... Нож в спину схлопотать недолго. На память от Барышни.
- Что-то ты разболтался, Билл, - говорит Испанец. - Верно, лишнего хватил. Смотри, босс узнает...
- Кто может так стрелять, - с улыбкой перебивает его пришелец, - тот не пьян. Жаль только, пропало мое виски.
Одноглазый Билл гаркает в сторону хозяина, который разочарованно такая драка не состоялась! - хлопочет у стойки:
- Эй, Толстяк! Двойную порцию виски для незнакомца. - И он принимается часто-часто моргать. - Но мы так и не знаем твоего имени, парень.
- Джек. Я здесь недалеко живу. В Аризоне. На лице Барышни появляется усмешка.
- Так, значит, это ты. Твое разграбленное ранчо, значит, в Аризоне.
- Те, кто наше ранчо загубил, сами тоже погибли. Они тоже навсегда остались там, в Аризоне.
- Слышал, слышал.
Одноглазый Билл толкает в бок мрачно насупившегося Испанца:
- Ну попробуй теперь скажи, что нам от Барышни проку нет! - Он хрипло, скрипуче смеется, потом кричит в сторону стойки: - Еще по одной, Толстяк!
Парень, прозванный Барышней, неожиданно становится серьезным и, точно заведенный, бубнит:
- Джек из Аризоны, Джек из Аризоны.
В закрытой духовке несколько раз бабахнуло: жарятся каштаны, надо бы их перевернуть. Янчи приоткрыл дверцу - в лицо ему ударил пахучий жар, и он быстро стал ворошить рассыпанные по духовке каштаны специально подготовленной палочкой. Надрезы, которые он сделал ножичком, улыбкой расползлись на некоторых кругляшах. Янчи выхватил один каштан - пора уже и пробовать. Он начал перебрасывать каштан с руки на руку: тот обжигал ладони, словно головешка, но наконец удалось его очистить. Пока Янчи дул на каштан и на ладони, у него опять слюнки потекли. Наконец он жует.
Верхняя половинка каштана не допеклась. Что ж, еще пучок хворосту в огонь, а там можно и вынимать. В духовке поднялась отчаянная стрельба, как будто бандиты палили друг в друга из кольтов. Бабушка заерзала на кровати. Что-то забормотала во сне.
- Работу ищешь, сынок? - осклабившись, спрашивает Одноглазый Билл. - Ты только скажи... Или мне, или вот хоть хозяину салуна. Я вижу, ты парень стоящий. - Тут он выглядывает в окно. - И конь у тебя добрый. Забудь ты свое ранчо. Там, в Аризоне.
- Такое не забывается.
- Но ведь тебе нужна работа. Мы дадим тебе работу.
- Так-то оно так, работа мне нужна, - неторопливо и твердо выговаривает Джек из Аризоны, - да только такая, чтоб мне по вкусу пришлась.
- О'кей, - произносит Билл уже недовольно, - но ты, приятель, помни: слишком разговорчивые ребята в наших краях не приживаются.
И он похлопывает по висящему на боку кольту.
- Черт знает, как это получается, но только таких ребят, горемык этих переборчивых, пуля словно сама ищет. Прощай, чужак.
- До свиданья. Благодарю за виски.
Пока они идут к выходу, Барышня раскатисто хохочет. От этого смеха мороз по коже подирает. Все трое вскакивают на лошадей.
Тем временем Янчи достал с полки большую глиняную миску. Открыл дверцу духовки: а ну, каштанчики, выбирайтесь из печки! Вокруг него витал восхитительный аромат. Короткой палочкой он подгребал, подталкивал испеченные кругляши к краю духовки. Они с резким стуком падали в глубокую миску. Потом, когда горка выросла, стук превратился в шорох, и вот уже из печки выкатился последний каштан, хорошо пропеченный, широко улыбающийся.
Улыбающийся? Нет, скорее ухмыляющийся. Именно так ухмыляется Одноглазый Билл, совсем как этот каштан со своим раскрывшимся надрезом. А что же по-девичьи стройный, но мускулистый незнакомец? Он в этот момент бросает Козяину салуна монету - за разбитый стакан.
Янчи тоже однажды попробовал вот так, по-ковбойски, расплатиться за газировку, но корчмарь, дядя Имре Буйтор, накинулся на него:
- Ты что швыряешься отцовскими деньгами, сопляк, сейчас как врежу тебе по затылку! А потом еще прибавил:
- Да и собственными деньгами чтобы не смел мне тут швыряться! Ежели они у тебя еще будут! Чтоб тебя... - слова застрял;! у него з горле, ругательство замерло на губах, потому что как раз против дяди Имре на стене висел огромный плакат.
Он изображал распятого Христа в терновом венце, а внизу большими буквами была выведена надпись:
"ПОЧТО ТЫ НАНОСИШЬ ЕМУ ОБИДУ?"
Янчи застыдился, ему стало неловко от того, что дядя Имре не осмелился по-настоящему, от души выругаться, а только шваркнул тряпкой о стойку. Пучившаяся в стакане пенистой шапкой газировка с малиновым сиропом чуть не расплескалась у него в руках. Янчи проглотил ее, не ощутив ни привычного покалывания на языке, ни сладкого вкуса напитка - холодный, да и только.