- Ваш Грегоропулос казнен, - сурово промолвил генерал. - Забудьте его.
- Да?.. - сказал профессор Мальциус. - Тогда нужен кто-нибудь еще. Должны же быть молодые люди... сообразительные... не могли все погибнуть. Я подыщу. Медведь всегда снимал сливки, - добавил он с нервным смешком. Знаете, меня прозвали Медведем. - Профессор осекся и посмотрел на них с ужасом. - Вы меня не обманываете? - Он зарыдал.
Когда он пришел в себя, с ним в кабинете был только генерал. Генерал разглядывал его так, как он в свое время разглядывал в микроскоп неведомые формы жизни: без сочувствия и без отвращения, а с большим интересом.
- Его превосходительство прощает вам это недостойное предположение. Он понимает, что вы перенервничали.
- Да, - сказал профессор Мальциус.
Он всхлипнул и вытер очки.
- Полно, полно, - с грубоватым добродушием сказал генерал. - Разве можно плакать нашему новому президенту академии? На фотографиях это выйдет некрасиво.
- Президент академии? - быстро переспросил профессор Мальциус. - Нет, нет, я не гожусь в президенты. Они произносят речи, занимаются административными делами. А я ученый и учитель.
Генерал посмотрел на профессора Мальциуса, но ответил пока еще добродушно:
- Боюсь, что вам этого не избежать. Ваше вступление в должность будет обставлено со всей торжественностью. Председательствовать будет Его превосходительство. А вы произнесете речь о новых победах нашей науки. Это станет великолепной отповедью мелким и злопыхательским нападкам наших соседей. Нет, относительно речи можете не беспокоиться, - поспешно добавил он. - Речь вам подготовят; вам останется только прочесть. Его превосходительство предусматривает все.
- Очень хорошо, - сказал профессор Мальциус. - И тогда я смогу вернуться к работе?
- Об этом не беспокойтесь, - с улыбкой ответил генерал. - Я всего лишь солдат; в этих вопросах несведущ. Но работы у вас будет вдоволь.
- Чем больше, тем лучше, - с нетерпением сказал профессор Мальциус. Мне еще осталось полноценных лет десять.
Улыбнувшись, он раскрыл рот, и по лицу генерала скользнула хмурая тень.
- Да, - произнес он как бы про себя. - Зубами надо заняться. Немедленно. И всем остальным... до того как фотографировать. Молоко. Вы удовлетворительно себя чувствуете, профессор Мальциус?
- Я очень счастлив, - сказал профессор Мальциус. - Со мной очень хорошо обращались, и я крестьянской породы.
- Отлично, - сказал генерал. И, помолчав, продолжал уже официальнее: Само собой разумеется, профессор Мальциус...
- Да? - Профессор Мальциус встрепенулся. - Прошу прощения. Я задумался о другом.
- Само собой разумеется, профессор Мальциус, - повторил генерал, - что ваше... э-э... исправление на службе у государства - дело постоянное. Без надзора вас, естественно, не оставят, и тем не менее ошибок быть не должно.
- Я ученый, - нетерпеливо возразил профессор Мальциус. - Что мне до политики? Если хотите, чтобы я принес присягу на верность, я готов присягать столько раз, сколько вам нужно.
- Рад, что вы заняли такую позицию, - произнес генерал, хотя посмотрел на профессора Мальциуса странно. - Могу сказать, что сожалею о неприятной стороне наших бесед. Верю, что вы не будете держать на нас зла.
- На что мне сердиться? - сказал профессор Мальциус. - Вам велели делать одно. Теперь велят делать другое. Вот и все.
- Дело обстоит не так просто, - сказал генерал с холодностью. Он в третий раз посмотрел на профессора Мальциуса. - А я готов был бы поклясться, что вы из непокорных, - промолвил он. - Ну что ж, ну что ж, видимо, у каждого человека есть свой предел прочности. Через минуту вы получите окончательные указания Его превосходительства. Вечером вы отправитесь в Национальное собрание и выступите по радио. С этим у вас не будет сложностей - речь написана. Она умерит деятельность нашего друга Боннара и дебаты в британском парламенте. Затем несколько недель отдыха на море, протезирование, а затем, мой дорогой президент академии, вы сможете приступить к исполнению ваших новых обязанностей. Поздравляю вас и надеюсь, что мы с вами будем часто встречаться при более благоприятных обстоятельствах. - Он отвесил Мальциусу поклон, вполне светский поклон, хотя в усах его по-прежнему было что-то кошачье. Затем он встал навытяжку, и Мальциус тоже: вошел Диктатор.
- Улажено? - произнес Диктатор. - Хорошо. Я приветствую вас, Грегор Мальциус, - вы на службе у нового государства. Вы отбросили свои ошибки и соединили свою судьбу с нами.
- Да, - сказал профессор Мальциус. - Теперь я могу заняться своим делом.
Диктатор слегка нахмурился.
- Вы не только сможете продолжать ваши неоценимые исследования, вы сможете - и это входит в ваши обязанности - способствовать распространению наших национальных идеалов. Наша возрожденная страна должна править миром на благо всего мира. В нас горит пламя, которого лишены другие народы. Наша цивилизация должна распространиться повсюду. Этого требует будущее. Этому будет посвящено ваше первое выступление в качестве главы академии.
- Но я не солдат, - тихо возразил профессор Мальциус. - Я биохимик. У меня нет опыта в делах, о которых вы упомянули.
Диктатор кивнул.
- Вы - выдающийся деятель науки, - сказал он. - Вы докажете, что наши женщины должны рожать солдат, а мужчины - забыть все нелепицы о республиках и демократиях ради веры в тех, кто рожден править ими. Вооружась законами науки, вы докажете, что некоторым расам, в частности нашей расе, предначертано править миром. Вы докажете, что править им предначертано путем войны и что война есть один из устоев нашей нации.
- Но так не бывает, - возразил профессор Мальциус. - Я хочу сказать, пояснил он, - в лаборатории смотрят, наблюдают. Долго наблюдают. Это длительный процесс, очень длительный. И тогда, если теория не подтвердилась, теорию отбрасывают. Вот как это происходит. Я, наверно, плохо объяснил. Я ведь биохимик, я не умею выискивать преимущества одной расы перед другой, я ничего не могу доказать о войне, знаю только, что она убивает. Если бы я сказал что-нибудь другое, надо мной бы смеялся весь свет.
- В нашей стране ни один человек не будет над вами смеяться, - сказал Диктатор.
- Но если надо мной не смеются, когда я не прав, тогда нет науки, хмуря брови, сказал профессор Мальциус. Он помолчал. - Поймите меня. Мне осталось десять лет полноценной работы, я хочу вернуться в лабораторию. Понимаете, ведь есть молодежь... если я еще буду учить молодежь.