Узур повернулся и вышел из сарая. Он не знал, что Оллан изо всех сил пытался спросить его, за что староста просил у него прощения. Пытался — но не смог.
После полудня его вытащили из сарая — два человека в черном положили его на лошадь и направились в центр поселка.
А там Оллан увидел огромный столб, врытый в землю и обложеный пучками соломы. Вокруг него молча толпились все жители деревни, но при виде Оллана толпа пришла в движение. Крики раздались со всех сторон, многие тянули к вервольфу руки, а через несколько секунд Оллан смог разобрать те фразы, которые кричали его односельчане.
— Люди, вот он! Проклятый оборотень! Убийца! Тварь! Сдохни, чудовище! Смерть оборотню! Смерть! Смерть! СМЕРТЬ!!!
Он был необычным вервольфом — в нем не было желания убивать, он никогда не испытывал злости и ненависти, и ему было намного тяжелее, чем другим оборотням, попавшим в лапы эмиссаров Двенадцати. Оллан понял, за что просил прощения Узур, понял, что страшнее смерти и совсем не почувствовал, когда огонь — Алый Огонь Очищения — лизнул его тело. Последнее, о чем он подумал, это то, что скорее всего, с ненавистью умереть было бы намного легче. Но он не умел ненавидеть и убило его не пламя, а боль, которая была во сто крат сильнее огня. Боль, которая действительно была страшнее смерти.