Покупатель приходит с претензиями к директору мебельного магазина: купленный стул при первой же попытке его использования развалился. Директор спрашивает:
— Вы у нас купили стул?
— Да, у вас.
— Ну и что было дальше?
— Я принес его домой.
— А потом?
— Поставил у стола.
— Ну, ну и что вы сделали после этого?
— После этого я на него сел.
— Ах вы сели, вы сели!!! Так что же вы удивляетесь, что он сломался? Вы же на него СЕЛИ!!!
Семен вспомнил эту сценку Райкина уже потом. А пока что в туалете началось что-то ужасное: унитаз под ним свалился набок, Семен упал, откуда-то с полу ударил фонтан воды. Мокрый, со спущенными брюками Семен выскочил в переполненный людьми зал ресторана и кинулся к выходу. Следом за ним в зал ресторана хлынул поток воды. Брюки мешали бежать, а поднять их времени не было, и Семен их сбросил. Хозяин ресторана выскочил на улицу вслед за Семеном, пытался его догнать, кричал, что тот должен заплатить за сломанный туалет.
Семен бежал быстро. Хозяин ресторана отстал и вернулся обратно. Прохожие оборачивались вслед Семену. А он вспомнил кинокомедию, где бежавшие из тюрьмы преступники во главе с бандитом, которого играет Леонов, бегут по улицам города, изображая спортсменов. Он надеялся, что и его примут за спортсмена-бегуна.
С тех пор Семен, заходя в туалет, всегда первым делом пихал ногой унитаз, проверяя, насколько прочно тот стоит. Это движение превратилось у него в «условный рефлекс». Больше спасаться от потопа, несясь по улицам города в одних трусах и изображая из себя спортсмена, ему не хотелось.
Черная икра
Бакинцы моего поколения с детства привыкли есть бутерброды с черной икрой: зернистой или паюсной. Были времена, когда зернистая икра свободно продавалась во всех рыбных магазинах города в больших круглых жестяных банках голубого цвета. Паюсную икру разносили торговцы, ходившие по дворам.
В 1961 году я работал начальником Ленкоранской гидрогеологической партии Управления геологии Азербайджана. По правилам, действовавшим в те далекие уже времена, начальник партии должен был получать аванс и зарплату с надбавками за работу в полевых условиях для всех сотрудников партии только по месту базирования партии, то есть в банке в городе Ленкорани. В то же время часть сотрудников партии — камеральная группа — работала в Баку. В результате мне приходилось не реже чем два раза в месяц мотаться из Баку в Ленкорань и обратно, чтобы раздать аванс и зарплату. Ехать можно было на поезде, уходившем из Баку вечером и прибывавшим в Ленкорань утром, или на машине. В моем распоряжении был ГАЗик и по различным причинам я предпочитал ездить именно на нем.
Когда я ехал из Ленкорани в Баку, дорога проходила через поселок, который назывался Порт-Ильич, там находился огромный базар. Я всегда заезжал на этот базар, покупал целую рыбину, обычно это была осетрина, и черную икру. Рыба стоила по 2 рубля за килограмм, а поллитровая банка паюсной икры — 8–10 рублей. Конечно, все это был браконьерский улов, но в те времена никто этих браконьеров не преследовал.
С рыбой проблем не было. Ее разделывала на кухне моя жена или теща, жарила или варила, и мы ее благополучно съедали. С икрой было сложнее. Она стала скапливаться в холодильнике, так как съесть ее за две недели не удавалось. Жена стала раздавать икру родственникам и знакомым, но и это помогло ненадолго. В один прекрасный день, когда я вновь вернулся из Ленкорани с рыбой и икрой, она сказала мне:
— Ты что, считаешь, что я должна эту икру продавать? Забирай ее и делай с ней что хочешь! Мы ее едим каждый день, я ее раздаю всем знакомым, но все равно весь холодильник забит ею! Перестань ее привозить!
Сейчас, когда черная икра стоит в магазинах безумно дорого, те далекие времена кажутся сказочными.
Последний раз я ел ложкой черную икру в середине 1970-х годов. Один из сотрудников партии, Гусейн Сулейманов собрался защищать кандидатскую диссертацию. Он обратился ко мне с просьбой найти среди моих знакомых московских профессоров кого-нибудь, кто бы согласился быть оппонентом на его защите. Я договорился, и на защиту приехали даже не один, а два профессора-гидрогеолога из Москвы. Гостей надо было как-то развлекать, и Гусейн предложил, что он может организовать для них поездку в Сальяны — небольшой город, расположенный в устье реки Куры. Поехала большая компания: оба профессора, я с сыном, которому в то время было около двенадцати лет, и, конечно, сам Гусейн.