— Как мы назовем котенка: Мартом, Мартиком.
— Мартик? Отлично, я согласен. Великолепная идея.
А котенку до своих крестин и дела не было. Он прыгнул на подоконник, просительно мяукнул и царапнул стекло. Анзелму выпустил его. Он тут же выпрыгнул в сад, а потом быстро и ловко вскарабкался на самую верхушку липы.
Дядя посмотрел на котенка, такого крохотного среди буйной зелени, с удовольствием вылизывающего темную шерстку, и сказал:
— Март наслаждается весной.
— Знаешь, я хочу, чтобы весна и тебе принесла радость.
— Ну что ж, если завтра опять не будет дождя, — с улыбкой вздохнул дядя.
— Пусть весь год не будет дождя! Желаю тебе, дядя, здоровья!
— А я желаю тебе отыскать в Бюро находок свой зонтик. Вдруг завтра все-таки пойдет дождь? — ответил дядя.
Беатрис и платан
Когда произошла эта история, я точно не знаю. Думаю, что не так давно. А было это в одном маленьком городке, где все друг друга знают, и, что ни случится, сразу всем становится известно.
Была в этом городе улица Платана. Ее так назвали потому, что на этой улице, как раз напротив почты, стоял огромный платан. Ствол у него был такой толстый, что даже три человека не смогли бы его обхватить, а крона такая густая и раскидистая, что под ней смогли бы укрыться от дождя или солнца сразу сто человек и еще бы место осталось.
Дом, где находилась почта, совсем обветшал, к тому же почтовым служащим стало в нем тесно, вот и решили городские власти его снести и построить на том же месте другое здание, современное и просторное.
Пришли рабочие с ломами и гвоздодерами, поснимали рамы и двери, вытащили трубы и все, что еще могло пригодиться, а потом разобрали дом по кирпичику, так что осталась на месте старой почты только куча строительного мусора.
А в доме напротив жила девочка по имени Беатрис, которая очень любила платан. Он был виден из окна ее спальни, и каждое утро, проснувшись, Беатрис бежала к окну: что там сегодня в густой листве платана? Весной и летом в ней гостила целая стая птиц, а осенью, провожая их в теплые края, платан одевался в коричневое и золотое. Зимой он протягивал к небу голые ветви, будто просил: «Приди, солнышко, одень меня снова!»
Платан вошел в жизнь Беатрис, словно добрый друг. Всякий раз, возвратясь домой с каникул, девочка первым делом бежала в свою комнату, к окну. Смотрит, смотрит на платан, оторваться не может, и, только насмотревшись, почувствует, что и вправду вернулась домой.
Отец даже сказал как-то: «Беатрис прямо срослась с этим деревом!»
Что ж, в этих словах была своя правда. Мы в самом деле срастаемся с тем, что любим, — все равно, живые это существа или вещи. И это придает нашей жизни смысл.
И вдруг прошел слух, что платан решено срубить. Ничто не должно заслонять новое здание почты — так считают городские власти. Фасад у него будет двухцветный, рамы алюминиевые, а над входом керамическая плитка. А старое дерево, что оно в сравнении с этим прекрасным современным зданием? Вот как рассуждали отцы города. Им очень хотелось, чтобы их дела вошли в историю города, а для этого они считали необходимым, прежде всего, избавиться от всякого «старого хлама». Видите, как они говорили о деревьях, которым много сотен лет. Может, когда-то и они были хорошими людьми, как знать, но, стоило им сделаться начальниками, они тут же раздружились со всем простым и красивым. К тому же есть люди, которые за всю свою жизнь не полюбили ни одного дерева.
Как испугалась Беатрис, услышав эту новость! Неужели кто-то решится срубить платан, ее старого друга, самый красивый платан во всем городе?! Даже улицу назвали его именем, такой он знаменитый! И неужели рядом с новой почтой он не будет так же красив, как был рядом со старой?! Разве он перестанет давать приют птицам, а в жару укрывать людей в тени своей листвы или прятать от дождя в плохую погоду?
Ведь это дерево — свидетель всего, что происходило на улице Платана в течение нескольких веков! Да лучшего соседа для нового здания и пожелать нельзя! Может быть, он и говорить умеет — а что, вполне возможно! — тогда он будет рассказывать новому дому всякие истории из старинной жизни.
Вот о чем думала Беатрис. Она говорила о платане и с родителями, и с учителями, но никто из них ничего не смог посоветовать. Все отвечали:
— Тут власти решают…
В конце концов Беатрис решила написать письмо этим властям, собиравшимся совершить непоправимую — она была убеждена в этом — ошибку. Потому что если даже когда-нибудь они раскаются в том, что отняли у города самый красивый платан, и захотят посадить другой, сколько же лет понадобится, чтобы он вырос как следует! Все это она объяснила в своем письме и закончила его так: