— А ведь вам, дед, пришлось через кладбище пройти!
— Ну, туда-то мы его обогнули. А вот на обратном пути действительно напрямки пёрли.
— И не боялись?
— Знаешь, мы так умучились, что для страха, наверное, места не осталось. Хотя обычно-то конечно…
— А сейчас, дед, ты бы мог ночью — на кладбище?
— Да это пустяк, ещё подрастёшь чуток, тоже такой ерунды не будешь бояться. Зато другие страхи, скорей всего, появятся… Стоп! Кажись, нам повезло, Иванушка. Смотри-ка — вон!
— Где?
— Да вон же!
— Не вижу.
— Айда…
Получилось всёго-то в десятке шагов от тропинки. Правда, пришлось довольно большую сосёнку загубить, но вершинка была просто идеальна. Редкая по нынешним временам удача. Люди потому и проглядели, что тоже, как и внук, смотрели понизу. А я ещё у моих ссыльных родителей научился, которые, когда мы на севере Урала жили, всегда большую пихту валили ради пушистой вершинки. Причём семейный поход за новогодним деревом начинался поиском таёжного украшения, достойного Кремля, а себе уж после подбирали…
А на обратном пути Иванушку вдруг новая тревога посетила.
— Дед, а если нас сейчас поймают?
— Кто?
— Ну, как кто — менты!
— Поймают, так поймают…
— А у тебя деньги есть, чтобы штраф заплатить?
— С собой — нету.
— Тогда — как?
— Никак. Всё равно ведь, если штраф — деньги сразу не берут. Сначала — протокол. Или что-нибудь в этом роде…
— Дед, а нам стыдно будет?..
Но на сей счёт я как раз и сам уже намеревался к соответствующим разъяснениям приступить.
— Видишь ли, внучек, какая штука… Вот это все вокруг — наша с тобой Родина. Другой у нас нет и не будет. И пусть нефтяные да газовые скважины мы с тобой прохлопали, вернее, я прохлопал, грибные наши места браконьеры-лесопромышленники, сам видел, в какой лунный пейзаж превращают, но если по совести, что-то же должно нам на этой земле принадлежать. Хотя бы вот такая сосёнка раз в год…
Ну, есть желающие кинуть в меня камень за столь откровенную антипедагогику?