Случай с пистолетом.
На маленьком перроне, обдуваемый жарким степным ветром, стоит самолет. Потрескивают, остывая тормозные диски, в крыле, постепенно успокаиваясь, частым пульсом стучат топливные клапаны. В траве вокруг перрона продолжают прерванную песню кузнечики.
На краю перрона одиноко высится новый сортир, сложенный их бетонных плит. Красота, вроде и культура и почти на свежем воздухе.
– Пойдем, отольем, а потом подписывать, – предложил второй.
Командир согласился, и пилоты дружно отправились очищать организмы от накопившихся забот и шлаков.
– Эй!... Эй!!! Ах, твою мать! – громко восклицает командир в соседнем отделении.
– Витя, что у тебя, – торопливо застегивая брюки, спрашивает второй
– Пистолет уронил! В очко!
– Как уронил? – еще не понимая всего трагизма и всего юмора положения, серьезно спрашивает второй.
– Как, как?! С ремня соскользнул и булькнул! Как!
– Я пойду, возьму фонарь на самолете, а ты поищи какой-нибудь багор. С пожарного щита возьми, что-ли?
– Эх! В говне копаться в форме придется!
– А ты форму сними, потом в пожарке в душе от говна отмоешься, – едва сдерживая смех, говорит второй.
Освещая поле поисков из одного очка и орудуя пожарным багром из другого, пилоты быстро обнаружили потерю.
– Вон он, голубчик, лежит. Цепляй его. Ишь ты, и кобура ведь коричневая. Маскируется!
– Ладно тебе ржать! Меня скоро стошнит в эту дырку, – пытаясь подцепить пистолет, говорит командир.
– Вить, хорошо в пустыне говно быстро сохнет и ходят сюда мало. А то утонул бы. Как доставали?
– Ну тебя!
Наконец командир ухватил кобуру за петлю и тихонько тянет наверх. Удачно! Измазанный дерьмом пистолет со стуком падает на пол.
– Что с ним делать теперь?
– Мыть будем, в пожарке.
Поддев веточкой за петлю несчастное оружие несут мыть. Моют сначала на бетоне струей воды, потом более тщательно в ведре с мылом.
– Мужики, дайте ветошь пистолет вытереть? А оружейное масло есть? А жидкое хоть какое-нибудь? Тоже нет? Ну, хоть моторного пару капель дайте.
– Ладно, говном, вроде, не воняет. В полете смажу, а в Ташкенте скажем, под дождь попали.
– В Учкудуке?
– Нет, на эшелоне:
Пистолет вычищенный и смазанный моторным маслом, в высохшей кобуре с легким запахом колхоза и земляничного мыла, сдали в оружейку без проблем. Но с тех пор Витя носил на работу собственную кобуру и вежливо отказывался от предложенной оружейником, мол, своя уже на поясе.
Трансформатор.
Чтобы запутать врага в холодной войне, диспетчерским пунктам присвоили секретные названия типа: «Амбарчик», «Трансформатор», «Факир».
Пилоты не упускали случая, связываясь с диспетчером, обозвать несчастного очередным вариантом секретного названия.
– Генератор, 87846, погодку сообщите.
– Я не генератор:
– Простите, Аккумулятор, 87846, свежую погодку прочитайте?
– Мой позывной – «Трансформатор». Будете издеваться, телеграмму в отряд отправлю. Пишите погоду:
Черти.
Ранним утром готовится к вылету рейс в Учкудук. В тот самый, в котором три колодца. За окнами штурманской комнаты только-только начинает светать. Второй пилот, обложившись карандашами и ручками, рассчитывает штурманский бортжурнал. Командира еще нет.
– Я на самолет пойду, заправлю три четыреста. Ринат придет, если мало, пусть свяжется, – говорит бортмеханик.
– Скажу, свяжется, не думаю, что понадобится, обычно и трех двести хватает. Ветер сегодня обычный, – кивает второй пилот
Через пять минут после ухода механика в комнату влетает молодой командир. Он из тех людей, кому всегда есть о чем беспокоиться, у него везде масса дел и проблем. Сегодняшний рейс просто одна из них.
– Привет!
– А, Ренчик! Привет. Сколько нальем?
– По расчету сколько?
– Трех хватит. Насыр пошел на самолет, сказал три четыреста заправит.
– На коммерческую не влияет?
– После трех семьсот.
– Исправь в расчете на три четыреста и полетели. Портфель? Роза?
– Все взял.
– Подписывай у штурмана и догоняй меня на метео.
:
– В Учкудуке звенит, в Зарафшане и Бухаре звенит. По маршруту обычно. Ставлю подпись. Спасибо девчонки! Давай ШБЖ, пойду в АДП подпишу, а ты пока покури на улице.
Второй не спеша, направляется обратно в штурманскую за портфелем. Собирает вещи и спокойно пускает дым в светлеющее небо. Вот и командир приближается своей типичной летящей походкой. Размахивая сигаретой, спрашивает на ходу:
– Экипаж в сборе? Медицина, штурманская, метео? АДП, роза, портфель? Деньги, сумки, коробки?
– Все с собой.
– Тогда, вперед!
Через полчаса, оставляя в розовом утреннем небе дымный след, Як-40 с набором высоты разворачивается на запад, в сторону уходящей ночи.
– Привет, Семеныч! Две семьсот налей!
Начальник аэропорта, маленький кореец лет сорока пяти удивленно вскидывает брови. Он удивлен и возмущен настолько, что сквозь обычные щелочки можно увидеть даже его зрачки.
– Как это, налей? У меня нет керосина. Я еще вчера в АДП телеграмму отправил, чтобы со своим прилетали
– Что, совсем нет?
– Нет, совсем!
– Постой, не видел я телеграммы в АДП.
– У меня подтверждение есть.
– Слушай, Семеныч, что мне с твоим подтверждением делать? Ну, дай хоть тонну?
– Не-ту!
– У нас остаток тыща восемьсот, а надо две пятьсот, ты же сам знаешь.
– Бочка пустая. Если в заправщике что осталось, солью. Не хватит, полетите через Зарафшан:
В цистерне топливозаправщика оказалось четыреста килограмм с копейками.
– Ну что, мужики, полетим в Ташкент? Керосина сика в сику. Остаток тонна получается.
– Тонна не восемьсот кило. Полетели. Заберемся повыше, на 8100, там и ветерок посильнее, а потом камнем упадем.
Покупка мясных деликатесов в буфете, предстартовые хлопоты и вот уже, экономя драгоценный керосин, самолет натужно забирается на потолок 8100 метров. За триста метров до заданной высоты раздались частые удары, будто кто-то забрался на самолет снаружи и лупит по нему кувалдой.
– Помпаж среднего двигателя! – доложил механик.
Второй немного опустил нос самолета, давая ему возможность разогнаться.
– Помпаж прекратился. Параметры в норме!
Самолет нехотя разгоняется. Двигатель не стреляет и работает устойчиво.
– Чего это он?
– Хрен его знает. Может затенение фюзеляжем, может жарко на высоте, вон, всего минус пять за бортом.
– Давайте на 7500 попросим.
– Ладно уже. Восемь набрали, еще сто нацарапаем. Поехали дальше
В кабину прибежала обеспокоенная проводница:
– У нас там кто-то с трапа в наружную дверь стучит, – взволнованно сказала она.
– Это черти, – успокоил бортмеханик
Самолет медленно полез вверх.
Бах!.. Бах!.. Ба-Бах!
– Ишь, не успокоятся! Поставь по метру набор и пусть летит.
– Да и так, почти в горизонте.
– Больше стучать не будут, иди корми пассажиров.
Действительно, дальше двигатель работал устойчиво. Самолет произвел благополучную посадку в аэропорту назначения с законным остатком тысяча сто кило. Сика в сику.
Бесплатная порнушка.
За удовольствие надо платить. Даже за самое дешевое. Платный канал в гостиничной телесети стоит около десяти долларов в сутки. Хочешь смотреть секс на экране, плати. Смотреть хочется, а платить как-то не очень.