Вместе с десятком кавалеристов мужчина бродил в тумане, тщетно пытаясь найти своих, и вот впереди застучали копыта. Враг? Враг! Загремели пистолеты, навёл своё оружие и он, разрядив его в какого-то богатого всадника. Бой оказался за католиками, люди спешились, желая добить раненых, и тут не иначе как сам чёрт дёрнул мужчину спросить умирающего:
— Кто ты такой?
— Я был королём Швеции, — прошептал тот.
Он застрелил короля. Он убил вражеского командира, сотворив в тот день больше, чем все пушки католиков и кавалерия маршала. Правда, сражение это не спасло. Погиб безымянный для Марты маршал, расстрелянный шведскими мушкетёрами. Погиб безымянный полковник, родственник имперского командира, погибло ещё множество людей, да и сам генералиссимус вскоре отправился в ад, заколотый предателями в собственной постели. Марта не сохранила имена никого из них, но сама история врезалась в память и теперь оживала с каждым шагом.
Мало кто по-настоящему верил рассказчику, известному пьянице, но тот был непреклонен, и спорить с ним никто не хотел.
А теперь он и сам в земле, убит новичком-фламандцем, с которым подрался из-за благосклонности Марты. Фламандец умер, Марта так и не узнала его имени, но и бывшему кирасиру не довелось провести ту ночь в её объятиях. Уже наутро женщина сама вонзала лопату в промёрзшую землю, провожая обоих в последний путь.
И на душе было пусто, как и всегда. Здесь не скорбят об умерших — слишком много придётся пролить слез.
— Здесь, — сказала она сама себе, выйдя на тропу. Там стояло приметное сломанное дерево — рядом с ним-то и погиб шведский король. Как его звали? Марта не могла вспомнить. Да ей это и не было нужно. Пусть даже кирасир соврал, вокруг и без того случилось немало смертей. С ними будет легче.
Она села под деревом и, капнув на страницу кровью из прокушенного пальца, осторожно поднесла бумагу к глазам.
— Tempora transierunt… — медленно произнесла Марта. Дрожат ли чернила или это ей только кажется? — Dicam necessitatem…
Звуки стихли, умолк ветер, словно вслушиваясь в её голос.
— Sit vobis detur… — продолжала она. Слова были знакомы, и всё же они плыли перед глазами, как бывает, если перебрать вина. — Mihi pretium…
— Хватит, — раздался спокойный голос, и Марта вздрогнула, роняя рассыпающуюся пеплом бумагу. — Твоя латынь ужасна, женщина! Избавь меня от этой речи!
Она ждала увидеть многое. Огнедышащего черта с вилами в зубах. Дракона, который спустится с небес, чтобы исполнить её желание. Маленького чёрного карлика, словно бы вылитого из расплавленного стекла. Самых разных существ, о которых ей доводилось слышать, и о которых она не знала вовсе.
Но перед Мартой стоял самый обычный человек, благородного вида, с аккуратной причёской и тонкими усиками. Волосы его уже начали седеть, но все ещё оставались черными. На тёмный камзол спускалась серебряная цепь курфюрста, голову венчала щегольская шляпа с пером — полно, да когда Марта в последний раз видела такие на ком-то кроме наёмников? И он улыбался.
— Правильное место, кампфрау, — сказал демон. — Люблю, когда люди знают, что делают.
— Я… — Марта медленно поднялась. Поискала взглядом драгоценную страницу, но той уже не было, лишь налетевший вновь ветер развеял кучку праха. — Я хочу, чтобы ты исполнил моё желание.
— И тебя не пугают адские муки? — полюбопытствовал демон. — Вот уж воистину война делает людей бесстрашными!
Марта потупила взор.
— Меня зовут Азазель. Хотя думаю, тебе это безразлично, не так ли? — он улыбнулся. — Чего же ты хочешь? Я слушаю тебя, кампфрау.
Тогда она рассказала, и Азазель захохотал.
Он смеялся, хватаясь за бока, пытался отдышаться — и снова начинал хохотать. Серебряная цепь тряслась, грозя сорваться с его шеи. Марта терпеливо ждала. Не дело простой женщине прерывать демона.
— Ты мне нравишься, — все ещё вздрагивая от нутряного смеха, проговорил тот. — Нет, правда! У меня просили многое: долгую жизнь, золото, власть, но такое… Такое!
Он снова засмеялся. Марта молчала.
— Алхимики! Юноши, мечтавшие стать королями! — воскликнул демон. — Влюблённые, чьи семьи убивали друг друга! О-о, все их просьбы — убогая череда одних и тех же людских страстей, одних и тех же простых желаний! Но ты… — он покачал головой. — Так и быть. Я сделаю всё, что ты хочешь. Видишь ли, мне для того потребуется разве что пальцем пошевелить. Бросить факел в пороховой погреб… ха-ха-ха! И не опускай взгляд. Нет-нет, милая Марта! Знаешь что?