Был день, когда кот чуть было меня не сцапал, когда ел из его миски. Пришлось делать ноги.
Во мне уже было 8 или десять дюймов. Я рос. Я уже пугал голубей. Когда можешь распугивать голубей, то уже знаешь — победа не за горами. Однажды я просто помчался по улице, прячась в тени зданий, под заборами и прочей ерундой. Я так бежал и прятался, пока не достиг супермаркета; там, у самого входа, я спрятался под газетным киоском. Когда подошла большая женщина, и электрическая дверь открылась, я проскользнул внутрь за ней следом. Один из кассиров у выхода поднял голову, когда я проходил мимо:
— Эй, а это еше что за чертовня?
— Какая? — переспросила покупательница.
— Мне что–то показалось, — ответил кассир, — а может, и нет. Нет, надеюсь, что да.
Мне как–то удалось прокрасться к ним на склад незаметно. Я спрятался за ящики с печеными бобами. Той же ночью я вышел из укрытия и наелся до отвала. Картофельный салат, маринованные огурчики, ветчина с черным хлебом, чипсы и пиво, много пива. Это стало входить в привычку. Целыми днями я прятался на складе, а ночью выходил и устраивал себе банкет. Но я рос, и прятаться становилось все труднее. Я пристрастился наблюдать, как менеджер каждый вечер складывает в сейф выручку. Уходил он последним. Каждый вечер, когда он убирал деньги, я считал паузы. Порядок, казалось, был такой: 7 направо, 6 налево, 4 направо, 6 налево, 3 направо, открыто. Каждую ночь я подходил к сейфу и подбирал цифры. Чтобы доставать до замка, приходилось строить что–то вроде лестницы из пустых коробок. Ничего не получалось, но я попыток не бросал. То есть, каждую ночь. А тем временем я рос быстро. Наверное, уже фута 3 было. В магазине секция одежды оказалась очень маленькой, поэтому приходилось забираться в размеры больше. Проблема народонаселения возвращалась. А потом однажды ночью сейф открылся. Там лежало 23 тысячи долларов наличными. Должно быть, я попал на них перед самой сдачей денег в банк. Я прихватил ключ, которым пользовался менеджер, чтобы выйти, не поднимая сигнала тревоги. Прошел немного вниз по улице и на неделю снял себе номер в Сансет — Мотеле. Барышне сказал, что работаю карликом в кино. Это только нагнало на нее больше скуки.
— Никакого телевидения или громких звуков после десяти вечера. Таковы у нас правила.
Она взяла у меня деньги, дала квитанцию и закрыла дверь.
На ключе было написано: Комната 103. Я ее даже смотреть не стал. Двери мелькали мимо: 98, 99, 100, 101, а я шагал на север, к Голливудским Холмам, к тем горам, что за ними, и великий золотой свет Господа сиял мне, и я вырастал.
ЕБЛИВАЯ МАШИНА
Жаркая ночь у Тони стояла, о ебле даже мысль в голову не приходит, хлещешь холодное пиво и всё. Тони катнул парочку мне и Индейцу Майку, и Майк вытащил бабки, пусть хоть за первую заплатит. Тони выбил чек, скучая, оглядел заведение — 5 или шестеро сидят, стаканы свои изучают, олухи. поэтому Тони подвалил к нам.
— что нового, Тони? — спросил я.
— а-а, говно, — ответил Тони.
— это не ново.
— говно, — повторил Тони.
— а-а, говно, — подтвердил Индеец Майк.
мы отхлебнули пива.
— что ты думаешь о луне? — спросил я Тони.
— говно, — ответил Тони.
— ага, — подтвердил Индеец Майк, — если на земле мудак, то и на луне мудаком останешься. без разницы.
— говорят, на Марсе, вероятно, жизни нет, — сказал я.
— и что? — спросил Тони.
— а, говно, — сказал я. — еще 2 пива.
Тони их нам катнул, подошел за деньгами, выбил, вернулся на место.
— вот говно, как жарко–то. уж лучше слохнуть, как вчерашний Котекс.
— куда люди попадают после смерти, Тони?
— в говно. какая разница?
— ты что, не веришь в Человеческий Дух?
— говна мешок!
мы пили пиво и обдумывали это замечание.
— слушайте, — сказал я, — мне надо поссать.
я пошел к писсуару, а там, как обычно, торчал Филин Пити.
извлек свой инструмент и начал ссать.
— какой у тебя хуй маленький, — сообщил он мне.
— когда я ссу или медитирую — да. но я отношусь к суперрастяжимому типу. когда я готов к бою, каждый дюйм, что у меня есть сейчас, приравнивается к шести.
— тогда хорошо, коли не врешь, потому что я вижу только два дюйма.
— я только головку высовываю.
— я тебе доллар заплачу, если дашь отсосать.
— это немного.