Остаток сдачи я сложил обратно в сумочку на табуретке и оставил ее открытой, чтобы Мари заметила. Потом сел и откупорил пиво.
Хорошо побыть одному. Однако, я был не один. Всякий раз, когда нужно было поссать, я видел этого паука и думал: ну, паук, тебе пора — уже скоро. Ты мне просто не нравишься в этом темном углу: сидишь себе, ловишь мух и жучков, сосешь из них кровь. Видишь, какой ты негодяй, мистер Паук. А вот я — я в норме. По крайней мере, мне нравится так считать. А ты — просто гребаный темный безмозглый прыщ смерти, вот что ты такое. Соси говно. Тебе кранты.
На заднем крыльце я нашел метлу, вернулся в сортир и сокрушил его прямо в паутине, принес ему его же смерть. Все в порядке, это нормально, он доехал до нее быстрее меня почему–то, что я тут могу поделать. Но как же Мари могла пристраивать тут свою обширную задницу на обод стульчака и смотреть на эту тварь? Она ее вообще видела когда–нибудь? Вероятно, нет.
Я вернулся на кухню и выпил еще пива. Потом включил телевизор. Бумажные люди. Стеклянные люди. Я почувствовал, что схожу с ума и выключил эту дрянь. Отхлебнул еще. Потом сварил два яйца и поджарил две ленточки бекона. Удалось поесть. Иногда о еде забываешь. Занавески пробило солнцем. Я пил весь день. Пустые швырял в мусорку. Время шло. Затем открылась дверь. Просто слетела с петель. То была Мари.
— Господи ты боже мой! — завопила она. — Ты знаешь, что произошло?
— Нет, нет, не знаю.
— Ох, черт бы его побрал!
— Чё такое, милая?
— У меня подгорела клубника!
— Вот как?
Она бегала по кухне кругами, обширная задница ее тряслась. Ненормальная. Совсем сбрендила. Бедная старая жирная пизда.
— У меня кастрюлька клубники на огне стояла в кухне, а тут зашла эта туристка, богатая сучка, первая посетительница за сегодня, и ей понравились такие маленькие шляпки, что я делаю, знаешь… Ну, она как бы милашка такая, и на ней все шляпки хорошо сидят, поэтому у нее проблема, и тут мы про Детройт заговорили, у нас там какие–то общие знакомые нашлись, и тут я вдруг принюхиваюсь и СЛЫШУ!!! КЛУБНИКА ГОРИТ! Бегу на кухню, да уже слишком поздно… что я за растяпа! Клубника вся выкипела, везде разбрызгано, воняет, горелым, руки опускаются, ничего уже не исправишь, ничего! Ад кромешный!
— Сожалею. Но ты ей шляпку–то продала?
— Я продала ей две шляпки. Она все никак решиться не могла.
— Жалко клубнику. А я паука убил.
— Какого паука?
— Я так и думал, что ты не знаешь.
— Что знаю? Что такое пауки? Просто жучки.
— Мне говорили, что паук — не жучок. Там как–то по числу ног определяют… Я на самом деле не знаю, да и плевать.
— Паук — не жучок? Что это за говно тогда?
— Не насекомое. Так люди говорят. В любом случае, я эту чертову тварь прикончил.
— Ты лазил в мою сумочку.
— Конечно. Ты ж ее тут оставила. Мне нужно было пива.
— Тебе все время нужно пиво?
— Да.
— С тобой будут проблемы. Ты ел что–нибудь?
— 2 яйца, 2 ломтика бекона.
— Голодный?
— Да. Но ты устала. Расслабься. Выпей.