Наверное, придется все–таки пристрелить его на этом полигоне, подумал Гарри. Особенно если у нее там действительно тесный гробик.
Золото, всё это золото.
НОВИЧОК
В общем, слез я со смертного одра, выписался из окружной больницы и устроился экспедитором. По субботам и воскресеньям — выходные, и как–то в субботу мы с Мадж все и обсудили:
— Смотри, крохотуля, я обратно в эту благотворительную палату не тороплюсь. Следует найти что–то такое, что мешало бы мне кирять. К примеру, сегодня. Делать нечего — можно только нарезаться. А кино я не люблю. Зоопарки — глупо. Ебаться весь день мы с тобой не можем. Вот проблема.
— Ты на ипподроме когда–нибудь бывал?
— Это еще что такое?
— Лошадей гоняют. А ты на них ставишь.
— А какой–нибудь ипподром сегодня открыт?
— Голливуд — Парк.
— Поехали.
Мадж показала, как туда добираться. До первого заезда оставался час, и стоянка была вся под завязку. Пришлось оставить машину чуть ли не в полумиле от входа.
— Сюда, кажется, много народу ездит, — заметил я.
— Это точно.
— А что делать, когда придем?
— Ставить на лошадь.
— На какую?
— На какую хочешь.
— И деньги можно выиграть?
— Иногда.
Мы заплатили за вход, и тут нам замахали бумажками мальчишки–газетчики:
— Хватайте своих победителей! Вам деньги нравятся? Тут все ваши рискованные ставки!
Стояла будка, в ней сидело 4 человека. Трое продавали свои выборки по 50 центов, четвертый — по доллару. Мадж велела мне купить 2 программки и Беговой Формуляр. В Формуляре, объяснила она, приводится история, запись всего, чего лошади достигли. Потом растолковала ставки на победителя, на второе и на третье место, а также ставки сразу на несколько условий.
— А тут пиво подают? — спросил я.
— Еще бы. Бары здесь тоже есть.
Войдя внутрь, мы обнаружили, что все места заняты. Нашли скамейку где–то на задворках, где у них было что–то вроде парка, взяли 2 пива и раскрыли Формуляры. Одни кучки цифр.
— Я ставлю просто на имена лошадей, — сказала она.
— Одерни юбку. Все на твою жопу уставились.
— Ой! Прости, папочка.
— Вот тебе 6 долларов. Все твои ставки на сегодня.
— Ты — сама щедрость, Гарри, — ответила она.
Ну что, мы всё читали их и читали, то есть — я читал, выпили еще пива, а потом прошли под большой трибуной к самым дорожкам. Лошади выходили на первый заезд. На них сидели такие шибздики, разодетые в чересчур яркие шелковые рубахи. Кто–то из болельщиков орал что–то жокеям, однако, те нимало не смущались. Зрителей они игнорировали, казалось даже, что им скучно.
— Вон Вилли Шумейкер, — показала она мне одного. По всему было видать, что Вилли сейчас зевнет. Мне тоже было скучно. Вокруг — слишком много народу, а люди всегда как–то угнетают.
— Теперь делай ставку, — сказала она.
Я показал Мадж, где мы с нею встретимся, и встал в одну из 2-долларовых очередей на победителя. Все очереди были очень длинными, и мне показалось, что народу не очень–то хочется делать ставки. Безжизненный какой–то народ. Только мне выдали билетик, как комментатор объявил:
— Они в воротах!
Я нашел Мадж. Заезд был на милю, мы стояли как раз возле финишной прямой.
— У меня ЗЕЛЕНЫЙ КЛЫК, — сообщил я.
— У меня тоже, — ответила она.
Такое чувство, что мы выиграем. С таким именем, с таким последним заездом похоже было, что у нас верняк. К тому же 7 к одному.
Вот они рванулись из ворот, и комментатор начал выкликать их по одному. Когда он вызвал ЗЕЛЕНОГО КЛЫКА довольно поздно, Мадж завопила:
— ЗЕЛЕНЫЙ КЛЫК! — вопила она.
Я ничего не видел. Везде толпились люди. Кого–то вызывали еще, и Мадж запрыгала вверх–вниз, вопя:
— ЗЕЛЕНЫЙ КЛЫК! ЗЕЛЕНЫЙ КЛЫК!
Остальные тоже орали и прыгали. Я ничего не говорил. Тут лошади пронеслись мимо.
— Кто победил? — спросил я.
— Не знаю, — ответила Мадж. — Здорово, правда?
— Ага.
На табло выставили номера. Выиграл фаворит 7/5, 9/2 пришел вторым, а 3 к одному — третьим.
Мы порвали билетики и вернулись на свою скамейку.
Открыли Формуляр на следующем заезде.
— Давай отойдем от финиша, чтоб хоть что–то увидеть в следующий раз.
— Ладно, — согласилась Мадж.
Мы взяли себе по пиву.