— Ты не переходи в нападение пока, а только защищайся. Нападение у тебя не получается. Ты легче меня на десять кило и теряешь устойчивость в нападении. Получается детская игра, а мне играть некогда. Ты стой крепче в защите, понятно? Придерживайся дисциплины. Ну ладно. На сегодня хватит. Отдыхай.
И Эйно уходил, растирая на ходу мышцы груди и рук. Ему предстояло еще вымыться, обтереться полотенцем и затем предоставить себе девятичасовой сон. Он строго придерживался правил тренировки, как и подобает настоящему бойцу.
Иногда Митька, принимая от Эйно тяжелые удары и глядя в его холодные, бледные глаза, готов был думать, что тот лишен всяких человеческих чувств и сохраняет в себе только холодный, расчетливый дух бойца. Но Митька, конечно, ошибался. Он сам скоро узнал, что Эйно способен на очень сильные и горячие чувства.
Митька похудел за эти дни, но никогда он не был так счастлив, как в это время. Сам Эйно Карьямаа, студент вуза, член партии, уделял ему свое время и оказывал такое внимание.
А ведь ему нужен был полный отдых. Он сам говорил своему отцу, что у него в Ленинграде было так много нагрузки и он так переутомился, что врачи прописали ему полный отдых. Поэтому он никуда не ходил и не принимал участия в организации колхозов, хотя для этого так нужны были опытные, сведущие люди, нужны были пламенные большевики. Кругом чувствовалось какое-то напряжение. Люди волновались, и нужно было решительное и умелое руководство, а Эйно Карьямаа, к сожалению, не имел возможности помочь людям в организации колхозов и разъяснить им политику партии и правительства, хотя он и был студентом советского вуза. Предписание врачей заставляло его сидеть дома и только иногда совершать прогулку в поле и в лес.
Но все же, когда несколько эстонских хуторов примкнули наконец к русскому колхозу и устроили по этому случаю празднество в демидовском народном доме, Эйно тоже пошел на это празднество.
Должно быть, он был встречен там с радостью и восторгом и, наверно, выступил с блестящей речью и многое разъяснил людям.
Ведь это такая редкость для деревни — увидеть и услышать человека, который оканчивает вуз.
Правда, Митьке после говорили, что ни с каким восторгом Эйно не встречали и никакой речи он не произносил. Про него говорили даже совсем другое. Говорили такую чепуху, что Митька никак не мог поверить и удивлялся, как это можно так здорово врать. Говорили, что в Демидове будто бы оказались ребята, которых Эйно недавно побил, и что они подговорили силача Кольку Жимина вызвать Эйно на драку и поколотить его, а сами пригласили Эйно посмотреть новую колхозную баню. И вот около этой бани Колька Жимин будто бы толкнул Эйно так сильно, что тот едва не упал, и они начали драться. Сначала Эйно будто бы все оглядывался, точно боялся, что на него нападут сзади, но ему сказали: «Не бойся. Никто больше не тронет. Хватит с тебя одного». И тогда Эйно начал драться смелее. Митька знал Кольку Жимина. Он был среднего роста, но очень широкий, и мускулы так и перекатывались у него под рубашкой, точно гири, а ляжки были такие толстые, что брюки на нем то и дело лопались. И вот будто бы Эйно избил этого Кольку в кровь, а тот молчал и все лез на него и тоже бил без конца. Говорили, что Эйно дрался как чорт, но нельзя было понять, сердится он или нет, потому что он то и дело улыбался. Никто до этого не видел, чтобы так можно было драться. Он прыгал перед Колькой на разные лады и так избил его, что у того все лицо стало красным от крови. Но Колька все лез вперед и тоже бил, и Эйно все пятился и пятился от него. А потом будто бы появился Эльмар Уйт и прыгнул между ними. А Эйно опять улыбнулся и бросился на него и ударил в скулу так сильно, что всякий другой человек отлетел бы от такого удара на две сажени. Но Эльмар Уйт будто бы схватил Эйно и поднял его на воздух, и хотя тот сильно брыкался, он держал его так целых пять минут, пока тот не успокоился. Потом он бросил его на землю и сказал что-то по-эстонски, и Эйно медленно ушел прочь, не глядя на людей. Другие эстонцы даже перевели то, что сказал Эльмар. Он будто бы сказал: «Иди-ка, любезный, домой к отцу, пока я не вывернул тебя наизнанку и не понюхал, чем ты пахнешь внутри».
Митька смеялся, когда слышал этот рассказ. И выдумают же люди подобную чепуху, как будто Эйно способен на такое зверство, чтобы бить русских товарищей. И тем более нелепо, чтобы кто-нибудь мог устоять против Эйно, хотя бы даже сам Эльмар Уйт.
Правда, Митька заметил, что после этого дня Эйно ходил какой-то угрюмый и две недели не снимал костюма и не приходил на тренировку. У него даже заметны были две маленькие ссадины на лице. Но мало ли отчего могут быть ссадины и мало ли почему человек угрюм! У каждого свои заботы.