Ну, в то воскресенье дела у Корни шли бойко. Пока преподобный Спригг лежал в углу, как бревно, парни в чем-то не поладили между собой. Джек Миле и Тупой Лом не сошлись во мнениях по какому-то вопросу, — ну, и Корни оглянуться не успел, как началась общая потасовка и все его пивные бутылки пошли в ход. А уж прямо скажу, хуже нет как удар пивной бутылкой по голове. Преподобный Спригг пришел в себя, когда кто-то наступил ему на физиономию. Он схватил кусок стекла и, как потом рассказывали ребята, стал драться не хуже других. А потом начался пожар. Должно быть, кто-нибудь еще до драки бросил на пол горящую спичку. Как бы то ни было, но при таком ветре да еще в такой жаркий день огонь мигом охватил всю постройку.
Мы уже сели за вечерний чай. Пастор Том, свеженький как огурчик после сна и душа, расхваливал горячие булочки, которые Мэри испекла для него. Сидим мы втроем, судачим о том о сем и удивляемся — что же это случилось с мистером Сприггом, как вдруг появляется Янки Делвар и говорит, что у Корни произошла драка, что его лачуга сгорела дотла, и не знаем ли мы, откуда там взялся пьяный в стельку поп.
Преподобный Том тут же вскочил и бросился выручать своего собрата. Янки и Эд Флетчер помогли ему доставить сюда преподобного Спригга и уложить его в постель. Ну и видик был у боевого воробья! Ноги его не держали. Шляпу он потерял. Лоб у него был раскроен, воротничок его и чесучовые брюки были все вымазаны в крови и грязи. Ну и, конечно, все в Далеком видели, как его волокли от Корни, а уж, кроме него, ни для кого не было секретом, что представляла собой «Миссия миссис Гранди».
И крестины и свадьба должны были происходить вон под тем эвкалиптом, на середине дороги. Матери с младенцами на руках, мужчины, женщины и дети со всех соседних приисков стояли, ожидая начала службы, но как только пастор Том в белом одеянии, со святой водой в серебряной чаше и; всем прочим в руках направился к дереву, поднялся пыльный смерч, плотный, как стена, и все бросились в наш дом. Можно было подумать, что вся пустая порода поднялась в воздух. Глаз нельзя было открыть из-за песка и гальки. Говорят, что старик Хонибан нашел после у себя в ушах два самородка. Потом грянул гром, засверкали молнии, и дождь хлынул как из ведра.
«Вот так штука, — говорит пастор Том. — Как же быть? Я приехал крестить новорожденных, но в такую погоду их можно только утопить под открытым небом. Не устроишь ли ты нас у тебя в буфете, Мик?»
«Ясное дело, устраивайтесь, — говорю я. — Отец Мак-Нейл как-то раз уже устраивал здесь исповедальню!»
В два счета мы расставили в зале стулья, а стол пододвинули к стене, чтобы пастору было где расположиться с чашей и книгами. Мэри принесла вазу с цветами из столовой, где уже был накрыт стол для свадебного пира. Со стены нашей спальни мы сняли большую картину, изображающую святое семейство, и повесили ее над головой пастора Тома. И стал наш буфет не хуже любой порядочной часовни, — только в спешке мы забыли убрать старый календарь, да мой карабин так и остался висеть, как какой-нибудь святой заступник, рядом со святым семейством.
Когда в зал вошли все матери с младенцами, вся молодежь, все рабочие и старатели с приисков Уампа и Соленых озер, народу набилось столько, что мужчинам пришлось стоять по двое и по трое в ряд.
Ну, младенцев окрестили. Двойню Хейров, и старшего сына Мата Андерсона, и младенцев Брауна, Джонса и Мак-Интера — всех этих Вильямов и Мод.
— И Майклов и Мэри?
— Наверное, и так. В те времена в Далеком ни одни крестины не обходились без того, чтобы кого-нибудь не назвали Майклом и Мэри.
И каждый образчик первородного греха, как только преподобный Том окрестит его и окропит святой водою, начинал орать и визжать так, что пастор велел всем присутствующим петь псалмы, чтобы заглушить этот визг, ну и сам орал слова службы что было сил, да и кое-кто из парней еще помогал ему.
После крестин, когда матери начали кормить грудью своих младенцев, чтобы успокоить их, пастор Том объявил, что ввиду нездоровья его друга, преподобного Бенджамена Сперроу, он сам будет венчать молодых. Он попытался по возможности оправдать преподобного воробушка: что он в Далеком человек новый, что он не знал, какова миссионерская деятельность миссис Гранди и что пиво у Корни много крепче обычного.
Дождь все не переставал, так что пастор Том обвенчал Китти Нанкарроу и Эда Флетчера тоже в нашем буфете, а потом все гости перешли в столовую. Затем ребята сдвинули все столы и стулья в один угол, а Падди Хейр достал свой аккордеон. Ну, вы все знаете, как Падди играет на аккордеоне. Никто в наших краях с ним сравниться не может. Как он заиграет на своем драндулете, так у всех ноги сами идут танцевать. Гуляли мы на свадьбе до утра, и пастор Том от других не отставал. Посмотрели бы вы, как он танцевал с моей хозяюшкой! Ему и так не легко было держаться на ногах, а тут еще Мэри носится не хуже балерины, когда музыка разберет как следует. Во всем доме один только человек лежал бревно бревном — преподобный Бенджамен Сперроу.