Мама Билли стояла у кухонной стойки, фартук был завязан вокруг ее талии, чтобы защитить плиссированное платье длиной до колен, и выглядела точно так же, как мамы, которых Билли видел по телевизору. Нора Каир улыбнулась, увидев сына.
— Доброе утро, милый! Готов позавтракать?
— Конечно, мам! — Билли уселся напротив отца, положив перчатку на угол стола.
— Доброе утро, Билли-бой! Хорошо спал? — Эрл Каир отложил утреннюю газету, чтобы с любовью улыбнуться своему единственному ребенку. Его широкие, ровные черты лица были красивы, как у телезвезды. Он почти мог сойти за Уорда Кливера или Оззи Нельсона. В одной руке он держал курительную трубку.
— Не сомневайся, папа!
Мать Билли поставила перед ним тарелку Fiesta Ware, полную бекона, яичницы и бисквитов.
— Ешь, дорогой! Ты же знаешь, как растущим мальчикам нужны силы!
Пока Билли ел свой завтрак, он смотрел на мудрое, сострадательное лицо отца, и его переполняла любовь, которую он испытывал к этому человеку. На мгновение ему показалось, что он сейчас заплачет.
— Папа?
— Да, сынок?
— Сыграешь со мной в мяч после завтрака?
Эрл Каир усмехнулся и пососал свою трубку.
— Не вижу причин для отказа.
— Вот это да! — он отодвинул тарелку и спрыгнул со стула, не забыв прихватить бейсбольную перчатку. — Давай, папа! Пойдем!
— Не так быстро, молодой человек! — насмешливо сказала Нора Каира.
— Ты забыл выпить свой апельсиновый сок!
— Ну, мааааааам!
— Не надо мне «ну, мам», Уильям Каир! Ты не выйдешь на улицу, пока не допьешь этот сок! — она указала на стакан, стоявший там, где он оставил его на столе.
Билли, надув нижнюю губу, потянулся за апельсиновым соком. И впервые заметил, что он был забавного сепийно-коричневого цвета. Теперь, когда он подумал об этом, все вокруг стало каким-то бесцветным: Мама, папа, кухня… Прямо как в старых синдицированных ситкомах пятидесятых годов, которые он смотрел по кабельному телевидению.
И, если подумать, разве ему на самом деле не двадцать два года? И он был уверен, что его больше не зовут Билли Каир.
— Ты что, не слышал свою маму? Пей свой сок.
Билли смотрел на ухмыляющееся лицо отца. Он по-прежнему чувствовал огромную любовь к этому человеку, но к ней примешивалось и что-то еще. Эрл Каир наклонился вперед, зажав курительную трубку между ровными белыми зубами. На мгновение Билли испугался, что отец укусит его.
— В чем дело, Билли? — улыбка Эрла Каира становилась все шире, показывая все больше и больше зубов.
— Ты умер, папа.
— Раз уж ты об этом заговорил, значит, так оно и есть, — мистер Каир рассмеялся, и кожа сего лица слезла, обнажив ухмыляющийся череп.
Приняв душ и одевшись, Билли спустился по лестнице на кухню. Его мать с накрученными на бигуди волосами и зажатой между губами сигаретой ополаскивала в раковине сковороду. Отчим все еще сидел за столом, спрятавшись за спортивной страницей. Место Билли за столом для завтрака было отмечено сложенным разделом «Квалификации».
— Вовремя ты встал, — Нора Хепплер сняла с подогревателя тарелку с беконом и яичницей и поставила ее перед сыном. Билли хмыкнул и стал наблюдать за матерью, пока она наливала ему стакан молока. Она с нескрываемым презрением оглядела его джинсы, кроссовки и футболку с надписью Metallica.
— Ты что, собираешься искать работу в таком виде?
Рэй Хепплер опустил газету и нахмурился, глядя на своего пасынка. Господи, он еще даже не успел выпить молока, а они уже устраивают ему долбаный разнос!
— Что не так с тем, как я одет?
— Ничего, если ты хочешь быть только уборщиком!
Что плохого в том, чтобы быть уборщиком? Ты трахалась с моим отцом, а он был некем иным, как проклятой жирной обезьяной! Слова кипели в гортани, жаждали сорваться с языка. Ты хочешь, чтобы я был таким же безмозглым руководителем, как твой безмозглый второй муж, не так ли? Ты хочешь, чтобы я стал таким же, как Рэй, чтобы у меня было много денег, хороший дом, кредитные карточки и мозг размером с грецкий орех, так, что ли?
Даже когда он думал об этом, ему было стыдно. Мать любила его. Она могла бы легко оставить его после внезапной смерти отца на безразличное попечение государственной системы приемных семей. Но вместо этого она вышла замуж за человека, которого на самом деле не любила, потому что думала, что он будет хорошим кормильцем для ее сына.