— С какими? — с надеждой спросил Никто.
Но Молоха, с полным ртом шоколадно-кремовых печеней, только пробубнил:
— Кристиан. — затем вытер липкий рот дешевым вином, которое Твиг пускал по кругу.
Никто было очень ***во. И еще он никак не мог перестать трогать Зиллаха. Его лицо, похожее на камею, и кремовое андрогинное тело сводили с ума. У Зиллаха были три цветные пряди — фиолетовая, желтая и зеленая, — он сказал, что прошлой весной был на Марди- Гра в Новом Орлеане. Никто сплел из цветных прядей косичку, положил ее себе в рот, запустил руки под черный свитер Зиллаха и укусил его сзади за шею. Молоха и Твиг посмеялись над ними и открыли новую бутылку вина.
Они остановились в поле где-то в Южной Виржинии, или в Северной Каролине. Они еще не были в Каролине, — там Дух, и Никто бы точно почувствовал его присутствие, когда они въезжали в штат. Никто протер рукавом запотевшее окно, увидел кукурузу и звезды. Окно было холодным. Он прислонился щекой к стеклу и почувствовал, какое у него горячее лицо, как горит все его тело. Никто попытался схватиться за ручку двери, и Молоха сказал:
— Да блевани ты в этот мешок. Это Твига.
Но Никто выбежал из фургона и упал на шуршащие мертвые стебли кукурузы. Его обильно вырвало на подмерзшую землю. Никто закашлял, сплюнул, увидел, как пар от рвоты поднимается к лицу. Он смутно почувствовал, как Зиллах держит его, как белые руки убирают волосы с горящего лица.
— Я заболел. — сказал он Зиллаху.
— Да. — согласился он. — Знаю.
Когда они вернулись в фургон, Молоха и Твиг не стали прикалываться. Они тихо лежали на матрасе, вцепившись друг в друга, как дети. Никто закурил Lucky Strike, случайно поцарапал нос и отложил сигарету после нескольких затяжек.
— Все еще тошнит? — спросил Молоха. — У нас есть кое-что, это тебе поможет.
Он запустил руку под матрас и достал бутылку, на половину заполненную густой темно-рубиновой жидкостью.
— Это приведет тебя в порядок. Если не убьет.
— Что это?
— Не поддающееся описанию специфическое снадобье. — ответил Твиг. — Что-то очень странное. Что-то вроде… — он замолчал, когда Молоха закрыл его рот грязными пальцами.
Никто взял бутылку, открыл, поднес ко рту и попробовал. Опустил бутылку, затем вновь поднял и сделал большой глоток. Молоха, Твиг и Зиллах наблюдали за ним, затаив дыхание. Никто оторвался от бутылки, облизал губы и улыбнулся.
— Я не вижу ничего странного в том, чтобы пить кровь. — сказал он и показал шрамы на запястьях. Последовала одновременная реакция — подбадривающие слова, подталкивания и взъерошивание волос.
— Он в порядке! — радостно сказал Молоха, оставив липкий поцелуй на лбу Никто. Он прижал бутылку к его губам. Они передавали бутылку по кругу, пока их рты не окрасились в гнилостный красный цвет.
Небо стало проясняться, и раннее утро осветило тела на матрасе. Переплетенные ноги, рассыпанные по лицам волосы, сцепленные руки. Биение сердца рядом лежащего чувствовалось спиной. Свет упал на веки Зиллаха, и он, слегка пошевелившись, проворчал. Он прижался губами к нежному горлу Никто и начал сосать, как ребенок, пока не уснул.
— Ох ты ****ь! Дух, снег пошел. Затолкай свой велосипед в багажник «Тандерберда», я подвезу тебя до города.
— Не надо. Я тепло оделся. — Дух закутался в шаль. — Мне нравится, когда ветер режет глаза.
— Застегнись. И шляпу не снимай. — Стив посильнее натянул плетеную шляпу на голову Духа, дернул за свисающие с нее цветные ленточки. — Позвони, если на яйцах появятся ледышки. Я приеду тебя забрать.
Ветер омывал лицо Духа, замораживая слезы от холода; он завывал в спицах велосипеда, подобно печальной песне. Волосы хлестали по бледному холодному лицу. В этот вечерний закат в Потерянной Миле было пустынно, магазины были темны за пыльными витринами, окна домов на холме отражали солнце.
Дух сделал в городе свои дела и отправился в обратный долгий путь. Поля были сухими и голыми после сбора урожая. На повороте шоссе, прямо рядом с дорогой к дому, за цветочным стендом стояла одинокая угловатая фигура. «Розы» — было написано краской на деревянной дощечке. Цветы дрожали под порывами ветра. На нижней полке стояли несколько маленьких тыкв. «Остались после Хэллоуина» — догадался Дух.
Когда он остановил велосипед, фигура широко распахнула руки в приветственном жесте. Она была одета в длинную темную мантию, рукава раздувало ветром. Внезапно на небе появилась луна. Дух не заметил, как она взошла.
— Цветов? Или свечей?