Я знала, что Сьюзен хочет купить мет и, возможно, она уже скопила достаточно, а теперь ее планы на выходные обламываются.
— Она все потратила на бензин, чтобы сегодня мы поехали на выступление. Ты же не хочешь пропустить выступление, Сьюзен? Не хочешь?
Сьюзен угрюмо помотала головой.
Взгляд Мэтью встретился с моим, на губах играла легкая ухмылка. Он вновь посмотрел на Сьюзен.
— Ты хоть знаешь, кого мы увидим?
— Оззтров… — она снова начала жевать губу. — «Остров Мэн». Это название группы.
— Сомневаюсь, что ты о них вообще слышала, Сьюзен.
— Не слышала, — подтвердила она.
— Возможно, они для тебя слишком опьяняющие. Они не пишут песен о ширянии и ебле. Они рассказчики, ткачи волшебства. Голос вокалиста как хрусталики на этом окне. Не знаю, понял ли он, что ему есть что мне сказать.
Мэтью грациозно переступил через гору одежды, вернулся к окну и начал гладить золотую проволоку ловца солнца. Сьюзен подползла к нашему бумбоксу в углу спальни и начала перебирать диски Мэтью. В основном не интересовавшая ее классика — Бах и Вивальди. Сьюзен предпочитала музыку, в которой биты соответствовали бы пульсации наркотика в ее крови. Наконец она вытащила диск, записанный на крошечном независимом лейбле в нашем городе. На обложке размытое фото четырех музыкантов, вокалист Энтони Ла Гер широко ухмылялся, его темные глаза были наполовину скрыты под копной светлых волос.
— Это их единственный альбом? — спросила Сьюзен.
Мэтью кивнул.
— Неважно, запишут ли еще. Этим одним все сказано.
— Можно нам послушать?
— Нет. Мне нужно поговорить с Зи. Послушаете вечером.
Сьюзен неловко поднялась и направилась к двери. Не отворачиваясь от окна, Мэтью тихо произнес:
— Сьюзен.
Ее плечо дернулось.
— Что…
— Положи диск на место.
Она оставила его на полу. Бросила дикий испуганный взгляд в спину Мэтью, затем вернула диск на полку и вылетела из комнаты. Лицо Мэтью отражалось в грязном стекле. Он не улыбался, но выглядел довольным.
— Слышал, что сказала Сьюзен? — спросила я. — Секрет, который ее интересует.
— Да.
— Как об этом мог кто-то узнать?
Мэтью повернулся ко мне с легкой улыбкой на губах.
— Стены в этом старом доме как рисовая бумага. Услышала, наверное.
Он подошел ко мне, поставил одну тонкую голую ступню мне на грудь и вдавил меня в матрас. Больше я не думала о том, что могут услышать Сьюзен или стены.
В тот самый момент, как Энтони Ла Гер открыл рот, я поняла, что Мэтью его хочет. Глаза Мэтью потемнели, ладони сжались в замок, он хотел Ла Гера сильнее, чем он когда-либо хотел меня или кого-то другого. Я была в этом уверена. Я не знала, что за желание это было: заняться любовью, поговорить по душам или закрыть его в шкатулке для сокровищ, чтобы заставлять его петь при повороте ключика, как заводного соловья.
Клуб находился в темном подвале, полном призраков пролитого пива и человеческого дыхания. Сцена была обмотана серебряным скотчем, у самого края стеной стояли усилители. Все мы, жившие в одном доме, заняли места в первом ряду. Рука Мэтью лежала у меня на спине. Остальные четверо — Сьюзен, две девушки по имени Дженнифер и старый наркоман, чье имя я постоянно забывала, кучковались за нами. Мэтью всех нас игнорировал, его спокойные глаза сфокусировались на сцене.
Когда группа вышла на сцену — сразу все четверо — в воздух брызнули редкие аплодисменты. Взлохмаченные светлые волосы Энтони Ла Гера казались гладкими; он засучил бесконечно длинные рукава своей красной футболки, которые мешали ему схватить микрофон. Мгновение он смотрел на клуб и его темные глаза встретились с моими, но ничего не произошло: он меня не знал. Затем он так широко раскрыл рот, что я увидела розовый язык и два ряда маленьких белых зубов. Он вдохнул влажный воздух клуба, звук его выдоха прозвучал так отчаянно и прекрасно, что каждый волосок на моем теле затрепетал от сочувствия. Ла Геру нужно петь, если он будет сдерживать этот водопад нот в течении нескольких дней, давление разорвет его изнутри. Краем глаза я наблюдала за Мэтью. Он перегнулся через край сцены, весь напряженный, губы слегка приоткрыты, кончик языка зажат между зубами.
Ла Гер тянул чистую ноту восемь тактов. Затем голос взмыл ввысь, и остальные члены группы подхватили.
Они талантливы, но любая группа — лишь фон для божественного голоса Ла Гера. Губы Мэтью шевелились, он шептал слова песни вместе с Ла Гером: