Они подошли к машине.
— Это мой брат, — объяснил Нонни водителю, устраиваясь на переднем сиденье. Зорро сел сзади. Гаечный ключ упёрся ему в ноги и тогда он спрятал его под сиденье. Зорро был рад тому, что всё заднее сиденье занимал он один.
— Откуда вы и куда? — спросил водитель, смотря одним глазом на дорогу, другим уже косясь на ноги Нонни.
— Куда и откуда? — переспросил Нонни, усмехаясь. — В Мемфис, едем туда из Таскалусы. Подбросите куда — нибудь поближе к Мемфису, а?
— Рад услужить, — водитель усмехнулся в ответ. — Рассел Шефланд.
— А я Нэнси Кэллахан, а это мой брат Орис. Ездили, чтобы повидать кузенов.
— Автостопом аж до Таскалусы? Только чтобы повидать кузенов?
— Ну-у-у, наша машина сломалась, когда мы гостили там, а ждать ремонта мы не могли, дома сильно заболел отец.
Зорро в который раз удивился изобретательности Нонни, как он умудрялся притворяться женщиной и в то же время придумывать правдоподобную историю. Нонни — чудо природы как физически, так и морально. Зорро посмотрел на Шефланда через зеркало заднего вида: лет тридцати с небольшим, каштановые волосы с висками, уже тронутыми сединой, мужчина с уже наметившимся вторым подбородком, но пока ещё не толстый. Скучноват, но по крайней мере не деревенщина. Зорро насчитал их слишком много за последнюю неделю на карнавале.
— Женатый? — спросил Нонни.
— Разведён.
Это могло быть в равной степени и правдой и ложью.
— А вы?
Нонни засмеялся и покачал головой. — Да кому я нужна?
— Ну-у-у, я не знаю… многим. Вы очень симпатичная девушка.
Нонни улыбнулся сам себе.
Они ехали ещё три часа, прежде чем Шефланд свернул на обочину и припарковался у края поля. По дороге он отпускал сальные шуточки, а Нонни парировал их и отвечал тем же. Зорро умер бы от тоски, если бы не был так заинтригован актёрским мастерством Нонни или его умением врать. Почти одно и то же.
— Я не могу позволить себе мотель, ничего если вы переночуете в машине?
— Я согласна. А как насчёт тебя, Орис?
Голос Нонни был приторно сладок, но когда он повернулся, то скорчил такое безумное лицо, что Зорро едва удержался от смеха.
— Ладно.
«Сейчас начнётся самое плохое.»
Зорро знал, что должен сейчас закрыть глаза и не обращать внимание на то, что будет происходить на переднем сиденье. Он растянулся и вскоре погрузился в сладкую дремоту.
Спустя некоторое время он проснулся от хихиканья. При виде головы Шефланда, склонённой над расстёгнутой блузкой Нонни, он поспешно зажмурил глаза, но не мог не слышать влажного причмокивания и шуршания одеждой, доносившихся с переднего сиденья. Зорро снова открыл глаза, он чувствовал нависшую бурю.
Нонни сколько угодно мог прикидываться женщиной, но как только действие сместится ниже пояса…Голова Нонни была откинута назад почти касаясь окна, глаза закрыты. Он будто бы даже и не волновался.
Вот дурак…
Зорро поёжился.
Руки Шефланда опускались от груди Нонни вдоль живота, скользнули по бёдрам…
Готовьтесь…
Несколько секунд безмолвного ощупывания, а затем рёв.
— Маленький грязный ублюдок! Урод! Господи, к чему я прикасался?!
Шефланд смотрел на свои руки так, будто бы они внезапно покрылись грязью, а потом с силой ударил Нонни. Его голова дёрнулась назад, стукнувшись о стекло. Зорро увидел кровь, сочившуюся из уголка его рта. Руки, казавшиеся Шефланду осквернёнными, сомкнулись на горле Нонни. Сквозь яростное рычание водителя были слышны хрипы Нонни.
«Если он сейчас ничего не сделает, Шефланд убьёт Нонни.»
Зорро мог бы убежать, но это стоило бы Нонни жизни.
Зорро был холоден и спокоен, как никогда.
Он нащупал под сиденьем гаечный ключ и обрушил его сверху на голову водителя. Несколько секунд спустя он поймал себя на том, что смотрит вниз на каштановые волосы Шефланда, тёмное пятно крови, расширяясь окрашивало их. Гаечный ключ всё ещё был в его руках. Зорро тупо уставился на него.
«Что он наделал?»
Он помнил: Шефланд убил бы Нонни, так что ничего плохого Зорро не сделал. Нонни перегнулся через переднее сиденье и положил трясущуюся ладонь на предплечье Зорро.
— Господи, да ты ему башку проломил.
На голове зияла ломаная рана. Он был мёртв. Из ушей текла кровь.
— Спасибо, — тихо сказал Нонни.
Зорро потряс головой, смущённый, как если бы Нонни был девушкой благодарившей его за подаренный букет цветов.
Нонни уселся обратно на своё место, потирая горло. Внезапно он воскликнул:
— Вот ведь дерьмо.