— Как, черт возьми, тебе удалось настолько выбиться из мелодии?
— Я и не выбивался. Слушай.
Дух сомкнул пальцы вокруг шеи стивовой гитары и извлек некий звук, который, полагал Стив, замысливался как аккорд. Звук разнесся по машине, заставляя вибрировать стекло и металл, поднимая пыль из сидений, пока Стив не приоткрыл окно, чтобы выпустить его наружу. Дух снова запел, жизнерадостно и царственно уничтожая старый хит ФМ-радиостанций. Ветер бросал ему в глаза длинные пряди сияющих волос. «Эми…что ты будешь делать…Эмиииииии….я могу быть с тобой».
Через сорок миль, после автозаправок с медведями-убийцами в клетках на заднем дворе; после шашечных клеток полей пшеницы и табака; после телефонных столбов, распятиями окоченевших на фоне неба; тандерберд разъяренно изрыгнул клубы пара, закашлялся и заглох.
Какое-то время Стив возился под капотом, матерясь и обжигая руки о раскаленный металл, а Дух на заднем сидении бренчал на гитаре и пел. Когда же он произнес «выше голову» и передал Стиву банку «Будвайзера», вытащенную из маленького охладителя; Стив запустил свои обожженные руки в темные волосы, свисающие ему на лоб и глаза. Пряди, жесткие от машинной смазки, встали дыбом, колечками и острыми углами.
— Это выше моих сил, — выдохнул он. — Тачка проклята, старик, она проклята, мать ее. Нам нужен телефон.
Дух выбрался из машины. Взгляд его светлых глаз поднялся к небу, потом скользнул по телефонным проводам, тянущимся вдоль подъемов и спусков дороги, окутанной дымкой. Секунду он стоял, слегка раскачиваясь, вытянув вздрагивающие руки вдоль тела, а мысли его убегали прочь по проводам. Потом Дух встряхнулся, повернулся кругом и спросил:
— Видишь вон ту церковь? За ней есть тропинка, мы пройдем через кладбище и лес, а за ними на взгорке будет большой дом.
Они прошли по тропинке через кладбище, отбрасывая длинные тени на мягкие гниющие серые камни, на яркие лоскутки травы и земли и солнечного света. Время от времени они прикладывались к банкам с пивом, роняя пену и янтарные капли, в которых сверкало солнце. Стив вытер руки о красную бандану. Дух, все еще мыча под нос свою песню, зажимал между пальцами верхушки сорняков, потом снова отпускал их. К джинсам Стива и серым вылинявшим штанам Духа цеплялись репьи. Стив начал насвистывать.
Близнецы сидели на газоне перед домом, в прохладной грязи своего «колодца желаний», минут десять отслеживая продвижение путников, до тех пор, пока не стали слышны шелест веток и хруст сосновых иголок на заросшей лесной тропе. Пока тени колыхались еще за поворотом дорожки, за мгновение до того, как путники вышли на газон, каждый из близнецов сгреб в ладонь пучок травы и крошечных синих цветочков и бросил их в колодец, а потом они опрометью кинулись под переднее крыльцо. Оттуда выглядывали две пары желтовато-зеленых глаз; две головы склонились друг к другу, перешептываясь о потрескавшейся коже ковбойских ботинок Стива и о рисунках пурпурным маркером на белых кроссовках Духа.
Тот остановился взглянуть на пятно грязи на газоне — неглубокую ямку, аккуратно обрамленную камнями. Грубые серые булыжники отделяли впадину с красной глиной от короткой травы; от ямки окаменевшими солнечными лучами разбегались линии более мелких белых голышей, наполовину погруженных в пятнистый газон, словно зубы. Дух осторожно провел носком кроссовки вдоль линии голышей.
— Что это? — спросил Стив.
— Дырка в земле. Здесь цветы, Стив. И пенни.
— Может, мусорка. Слушай, нам надо избавиться от этих банок, прежде чем стучаться к ним в дверь.
Они поставили банки в тень, рядом со ступеньками крыльца. Уголком глаза Дух увидел, как из-под крыльца высунулись две маленькие, тонкие как палочки, паучьи руки и схватили банки. Он опустился на четвереньки и попробовал заглянуть между досками. Сгнившая листва, лоскутки света и тени…маленькая рука, ускользающая из поля зрения.
На стук Стива ответил парень, взглянувший на него сквозь занавес красновато-коричневых волос, блестящих, словно грудка малиновки. Парню было лет около восемнадцати; может, всего на пару лет моложе Стива, но он был меньше ростом и стеснительнее. Произнеся только «здрасьте», мальчишка отступил в сторону, пропуская Стива в дом. Стив оглянулся на Духа — стоящего на коленях, взгляд устремлен в щель в крыльце, рука шарит в кармане. Дух вытащил блестящий десятицентовик и бросил его в зазор между досками.
— Близнецов увидел, наверное, — сказал парень. Стив пожал плечами и шагнул в фойе.
Дух был прав — дом оказался большим. А также влажным, темным, заполненным присутствием Иисуса. Огромная картина с его изображением висела в передней, — глаза грустные и мудрые, как у бассет-хаунда; руки распростерты в благословении. Стив взглянул на него с другого угла — ладони источали кровь. Стены покрывали тисненые обои густого малинового цвета, испещренные пятнами от воды. Над головой тяжело нависал потолок с лепниной в виде фруктов, виноградных лоз и скучноглазых купидонов.