Ведь на самом деле Вера погибла не в шесть лет. Она умерла в своей колыбели, когда ей было всего три недели.
«Я не могу передать своё горе от того, что потерял её, мою малышку, так рано. Я думал о ней постоянно, о том, что она могла сделать, кем могла стать и как счастлива могла бы быть. Я видел, как она танцует в поле маргариток. Я видел, как она сидит за столом и, высунув язык, аккуратно переписывает буквы алфавита, а её волосы блестят от света, падающего в окно класса. Именно тогда я и решил, что верну её с помощью синестезии, и, по меньшей мере, я один смогу увидеть жизнь, которой она лишилась».
Мартин откинулся на стуле. Последующие страницы были забиты акустическими формулами Винсента Грейлинга: как он настраивал разные инструменты и предметы, чтобы воспроизвести побуждающие звуки, которые простимулируют его чувства и вернут ему Веру.
Ему это удалось. Следующие записные книжки были полны описаний того, как ему удалось воссоздать виртуальную Веру, которая могла расти, учиться самостоятельно одеваться, танцевать и даже разговаривать с ним.
Несчастье случилось в январе 1937 года, когда одним морозным утром Винсент Грейлинг ехал в Кембридж и врезался на своём «Додж Бизнес Коуп» в заднюю часть мусоровоза. Серьёзных повреждений он не получил, но он ударился головой о руль и получил сотрясение, а после того, как сотрясение прошло, он обнаружил, что его синестетическая чувствительность резко ослабла.
Он больше не мог стимулировать свои чувства, чтобы воссоздать Веру — или, по крайней мере, не настолько полно, как до аварии. Он замечал, как она пробегает между деревьями, и слышал, как она смеётся, но не более того.
Двадцать лет он пытался вернуть её в том виде, в каком она была. «Мне нужно подержать её на руках, хотя бы раз, хоть на секунду». Но его сенсорное восприятие было нарушено навсегда, и 12 декабря 1957 года в отчаянии он запер дверь своего кабинета и приготовился лишить себя жизни.
Но он не подумал о том, что оставил себя самого на своих записях, свою тоску, своё горе — всё увековечилось на виниле. Точно так же, как Винсент Грейлинг смог воскресить Веру, стимулирование чувств Мартина воскресило самого Винсента Грейлинга.
Следующие пять лет Мартин оставался в доме на Оливер Роуд. Он написал множество научных статей по разным формам синестезии, таким как графемная синестезия, когда буквы и цифры для некоторым людям видятся цветными; хромостезия, когда музыка, либо иные звуки могут создавать эффект волн, пятен или даже фейерверков; лексико-вкусовая синтестезия, когда слова имеют разный вкус, вроде мёда, ржавчины, зелени.
Однако же самое передовое своё исследование он держал в секрете — продолжение дела, начатого Винсентом Грейлингом. Он ненавидел Винсента Грейлинга тёмной, горькой ненавистью, которая по прошествии лет ни капли не уменьшилась, но его записи и записные книжки были единственным способом вернуть себе то, что у него отняли.
Он записывал результаты своего последнего акустического опыта, когда в дверь кабинета постучались.
— В чём дело? — спросил он.
Пятилетняя белокурая девочка в розовом трикотажном свитере и красном комбинезоне «Ошкош» вошла в комнату. Её волосы были затянуты двумя красными резинками.
— Папу-у-уль — робко протянула она, — мы можем пойти в парк покататься на санках?
Мартин отодвинул стул, и девочка забралась к нему на колено.
— Не сегодня, милая, — ответил он. — Дороги очень скользкие, а мы же не хотим повторения истории?
— В смысле?
Мартин покачал головой.
— Лучше тебе не знать, поверь.
В этот момент раздался голос снизу.
— Сильвия, та опять надоедаешь папе?
— Нет, мамуль! — откликнулась девочка.
Затем она повернулась к Мартину и сказала:
— Я ведь тебе не надоедаю, папуль?
— Нет. Конечно, нет. Нисколечко.
Она сморщила лобик и дотронулась до его левой щеки кончиком пальца.
— Тогда почему ты плачешь?
Перевод: Иван Миронов