Она пробудилась и посмотрела на него непонимающим взглядом, словно только вернулась из других миров.
— Что? — гортанно спросила она.
Джон пытался заговорить и не мог.
— Уильям, да? — спросила она. — Они нашли Уильяма.
Хлестал дождь. Возле серых фонтанов они вместе стояли под зонтом Джона, тесно прижавшись друг к другу. Вспыхивали синие огни сигнального маячка «скорой помощи», задние дверцы распахнуты. Подошёл старший инспектор Кроссланд — солидный мясистый мужчина с промокшими под дождём усами. Он приподнял шляпу и сказал:
— Всем нам очень жаль, что все так вышло. Вы знаете, что мы не теряли надежды даже тогда, когда стало очевидным, что надежды уже нет.
— Где его нашли? — спросил Джон.
— Он попал в ведущий к Длинной Воде[36] канал. Туда нападало столько листьев, что ничего не было видно. Один из работников обнаружил тело Уильяма, когда чистил решётку.
— Могу ли я его увидеть? — спросила Марджори.
Джон взглянул на старшего инспектора, беззвучно вопрошая: «Насколько он плох с виду?» Но старший инспектор кивнул и взял Марджори за локоть со словами:
— Пройдёмте со мной.
Марджори послушно двинулась вместе с инспектором, чувствуя себя маленькой и замёрзшей. Он подвёл её к открытым дверям машины «скорой помощи» и помог забраться внутрь. Там, завёрнутый в ярко-красное одеяло, лежал её ребёнок, малыш Уильям, с закрытыми глазками, мокрый завиток волос прилип ко лбу. Он был такой бледный, словно высеченный из мрамора, будто белая статуя.
— Можно я поцелую его? — спросила Марджори.
Старший инспектор Кроссланд кивнул.
Она прикоснулась губами к своему малышу, и ответом ей был студёный холод.
С улицы донёсся голос Джона:
— Я тут подумал… Сколько дней он находился там?
— Не больше дня, сэр, так мне кажется. Он был одет в тот же комбинезончик, который был на нем в день исчезновения, причём чистый. Видно, что мальчика хорошо кормили. Нет никаких признаков дурного обращения или телесных повреждений.
Джон отвёл взгляд.
— Ничего не понимаю, — проговорил он.
Старший инспектор положил руку ему на плечо:
— Вряд ли вас это утешит, сэр, но я тоже ничего не пойму.
Весь следующий день, под дождём и солнцем, Марджори бродила по Кенсингтонским садам. Она ходила по аллеям Ланкастера и Баджа, постояла у Круглого пруда. Потом шла назад мимо пруда Длинная Вода. Наконец она остановилась возле скульптуры Питера Пэна.
Снова начал накрапывать дождь, капли падали со свирели Питера, стекали по щекам, словно слёзы.
«Мальчик, который так никогда не стал взрослым, — подумала Марджори. — Совсем как Уильям».
Она уже собралась было пойти дальше, как в голове ярко вспыхнул крохотный отрывок воспоминаний. Что там говорил дядюшка Майкл на прощание в день, когда похитили Уильяма?
Она сказала ему: «Сегодня вечером я готовлю чешуа из курицы».
Он повторил: «Чешуа из курицы…» — потом замолчал надолго и добавил: «Про пену не забывай».
Тогда она подумала, что речь идёт о соусе. Так почему же он все-таки это сказал? Ведь прежде Майкл никогда не заговаривал о кулинарии. Дядюшка предупреждал, что, возможно, кто-то в Кенсингтонских садах наблюдает за ней. Он предостерегал её, что некто в Кенсингтонских садах может похитить Уильяма.
Про пену не забывай.
Про Пэна не забывай.
Когда Марджори зашла в дядину квартиру, он, укутавшись в шерстяное одеяло бордового цвета, сидел на диване. В квартире пахло газом и прокисшим молоком. Сквозь тюлевые занавески пробивался тоненький солнечный луч цвета слабозаваренного чая; дядюшкино лицо в его свете казалось совсем усохшим и жёлтым.
— Я как раз размышлял, когда ты придёшь, — тихо прошелестел он.
— Ты ждал меня?
Он криво улыбнулся:
— Ты же мать. А матери понимают всё.
Марджори опустилась на стул рядом с ним:
— В тот день, когда забрали Уильяма… ты предупреждал, чтобы я не забывала о пене… Или о Пэне… Ты имел к виду то, что я думаю?
Он взял её руку и сжал с бесконечным состраданием, с беспредельной болью.
— Пэн — кошмар каждой матери. Каким он был, таким и останется навсегда, — вымолвил он.
— Ты хочешь сказать, что всё это не просто сказки?
— Ох… Если иметь в виду то, как преподнёс историю сэр Джеймс Барри — вплёл туда всех этих фей, пиратов, индейцев, — то это, конечно же, сказка и выдумка. Но сказка, основанная на достоверном факте.