Поэтому я притормозил и тихо закончил:
— Я просто имею в виду, что если уж вы хотите быть уверены, что умрете — примерно в миле вверх по дороге есть бетонная опора моста.
— Подлей мне кофе и держи свой рот на замке.
Я обернулся, чтобы взять кофейник и именно в этот момент услышал шаги снаружи. Кто-то приближался, топая ботинками по деревянным доскам перед входом. Я повернулся к Элси. Она победно скалилась мне в лицо, еще ожесточеннее двигая своей челюстью. Её глаза прищурились за стеклами очков, когда неровный стук подошв стал громче.
Через окно я увидел всклокоченные седые волосы и изуродованное шрамами лицо с повязкой на левом глазу. Мужчина заметил, что я смотрю, улыбнулся и в приветствии вскинул руку.
Я взглянул на Лестера, который всё так же прижимал бумажную салфетку к уху, а стакан — ко рту.
Элси прижала пистолет к моей груди.
— Даже не шевелись, — прошептала она.
Сетчатая дверь распахнулась.
Элси крутанула табурет.
— Пригнись, Джо! — крикнул я.
Вошедший даже не попытался уклониться. Он просто застыл в дверном проеме с озадаченным видом, когда Элси спрыгнула с табурета, ссутулилась, расставив для удобства ноги, и выстрелила. Первые две вошли ему прямо в грудь. Следующая угодила в горло. Затем одна попала ему в плечо, закрутив и развернув его так, что последний выстрел пришелся в поясницу.
Всё это произошло за каких-то пару секунд, пока я собрался и бросился на Элси. Я был в воздухе, когда она проворно повернулась в мою сторону и с размаху врезала мне стволом по лицу. Я тряпичной куклой неуклюже рухнул вниз.
Пока я пытался встать, тетка перепрыгнула через тело и стремительно выбежала наружу. Я добежал до двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как её машина дала задний ход, выехала на дорогу, взвизгнула шинами, рванула с места, оставляя на асфальте черные полосы сгоревшей резины, и исчезла.
Вздохнув, я вернулся внутрь.
Лестер всё еще сидел у стойки. Только его табурет был повернут, и он смотрел на тело со своим неизменно печальным выражением на лице. Я плюхнулся на диван в ближайшей кабинке, закурил сигарету и составил компанию Лестеру, пялясь на труп.
Мы просидели так довольно долго. Не знаю через сколько я услышал сирену шерифа. Затем завывание скорой помощи. Машины с визгом пронеслись мимо по шоссе и скрылись в направлении опоры моста.
— Наверное, Элси сделала то, что обещала, — сказал я.
Лестер не ответил, продолжая таращиться на мертвеца.
Затем в очередной раз распахнулась сетчатая дверь.
— Боже мой! — ворвавшийся здоровяк посмотрел на меня, потом на Лестера и, опустившись на колени перед телом, перевернул его.
— Седж, — пробормотал он. — Хромой Седж. Вот бедолага.
Похлопав мертвого проводника по плечу, мужчина поднялся. Его глаза вопросительно посмотрели на меня.
Я покачал головой и пробормотал:
— Какая-то сумасшедшая тетка. Заявилась сюда с твердым намерением свести с тобой счеты, папа.
Перевод: Гена Крокодилов
Из чащи леса
Richard Laymon. "Out of the Woods", 1975
Шум за стенками палатки, похожий на звук шагов, выдернул меня из полудремы. Еще один турист? Нет, вряд ли. Мы были далеко от популярных маршрутов и за три дня не повстречали ни одного путешественника.
Может быть, там вообще никого и не было. Может быть, с соседнего дерева упала ветка или сосновая шишка. Или, может, запах еды привлек к нашему лагерю животное. И, судя по звуку, крупную такую зверушку.
Я снова услышал это — тяжелый сухой хруст.
Мне было боязно пошевелиться, но я заставил себя повернуться и проверить, не проснулась ли Сейди.
Только вот её не было.
Я бросил взгляд на спальный мешок, посмотрел на входной клапан палатки — расстегнутую москитную сетку задувало внутрь. Прохладный, напитанный влагой ветерок коснулся моего лица, и я вспомнил, что видел, как Сейди выходила из палатки. Но, как давно это было? Теперь наверняка и не скажешь. Я, наверное, задремал на минутку. А, может, и на час. Как бы там ни было, ей было пора уже вернуться, чтобы мы могли наконец закрыть палатку.
— Эй, Сэйди, ты возвращаться собираешься?
В ответ — только громкое журчание ручья в нескольких ярдах от нашего лагеря. Вода шумела так, будто в лесу бушевал ураган.
— Сэйди? — снова позвал я.
Молчание.
— Сээй-дии!
Должно быть, она забрела куда-нибудь подальше. Ну а что. То была прекрасная ночь. Прохладная, даже зябкая, но ясная, и с луной такой огромной, круглой и яркой, что на нее можно было любоваться часами. Этим собственно говоря мы и занимались прежде, чем отправиться спать. Я не мог винить её за то, что ей снова захотелось прогуляться.