— Пункт номер один, — начал Лу. — Если она не блондинка, то и разговор с концом. Пункт второй: я забираю с собой их одежду, чтобы наряжать в нее свои манекены. Третий пункт: я никогда никакие шарфы не использую, больше полагаюсь на свои пальцы. За то и прозвище — "Большие пальцы".
— Безусловно, мне всё это известно.
— Пункт четыре: я не оставляю их в садах чужих домов. Это жуть, как некрасиво. Как правило, оставляю я их на съездах с автострад, — он пнул покойницу ногой. — Определенно, это не в моих традициях.
— А вот если полиция…
— Вот именно. Надо бы от нее избавиться.
— И что ж нам делать-то с ней? — спросил Чарли.
Лу вытянул из кармана халата сигару. Откусил кончик целлофановой обертки, и, сдернув её, бросил на траву. Затем сунул сигару в рот и прикурил.
— А делать мы с ней вот что будем, — вслух размышлял он. — В багажник её запихнём.
До наступления темноты они схоронили её в багажнике "Доджа" Чарли, а вечером поехали кататься. Чарли на этом деле собаку съел, промышляя ранее водителем машин, на которых бессчётное количество раз успешно скрывался с мест ограбления. Впрочем, была и одна неудачная попытка. Он умыкнул "Форд Мустанг" со стоянки жилого дома "Студио-Сити". Лу следовал за ним на "Додже". На темной, извилистой дороге в районе Голливудских холмов Чарли взломал замок багажника "Мустанга". Тело женщины переложили туда и оставили "Мустанг" у филиала банка "Домашние сбережения и займы" в Санта-Монике.
— Ох, и неприятный же это процесс, — пожаловался Чарли после.
— А мне понравилось, — возразил Лу.
Двумя днями позже, читавший утреннюю газету Лу объявил:
— Наш труп нашли.
— Да?
— Найдена мертвая танцовщица, — говорится здесь. — Поздним воскресным вечером была обнаружена мертвой Марианна Тамли — двадцатидевятилетняя балерина. Предположительно, она была задушена. Мисс Тамли, воспитанница лос-анджелесской балерины Мэг Фонтаны, пропала в пятницу вечером, после исполнения её труппой "Лебединого озера". Согласно полицейским отчетам, тело было найдено в багажнике угнанного автомобиля, который был обнаружен в Санта-Монике, — голос Лу упал до невнятного бормотания.
Очевидно, он не посчитал остальное достаточно значимым, чтобы сообщать об этом вслух.
— Как думаешь, нас с этим как-то связать могут?
— Да ни в жисть.
На протяжении нескольких дней Чарли попивал свой утренний кофе в саду, наслаждаясь свежим воздухом, солнцем, тишиной и спокойствием уединенности. Однако в субботу он наткнулся на тело худощавой брюнетки, занявшей его кресло.
Он уставился на нее. Она уставилась на него.
— Это что такое?! — воскликнул он. — На этот раз я тебе не позволю мне день испортить!
Но она его испортила.
Несмотря на то, что Чарли уселся в плетеное кресло Лу, расположившись к ней спиной, он едва ли ни кожей чувствовал сверливший его затылок взгляд. Исполнившись негодования, он направился в дом, чтобы подлить себе кофе в чашку. Когда он наливал из кофеварки ароматный напиток, его и застала наведавшаяся внезапно идея. Он сходил к бельевому шкафу, и, прежде чем вновь усесться в кресло, накинул женщине на голову полосатую наволочку.
Идея почти оправдалась. Но, к несчастью, Чарли не мог отделаться от ожидания, что покойница выглянет из-под своего савана. Каждые несколько секунд он на нее оглядывался. В конечном итоге ему это надоело. Он ринулся в дом, и влетел в спальню Лу:
— Лу! — воскликнул он. — Там еще одна!
Хмурое лицо Лу засветилось улыбкой.
— М-да. Этот наш душитель просто пахарь.
Позже, той же ночью, они уложили тело в багажник угнанного "Файрберда". Машину оставили на стоянке Международного аэропорта Лос-Анджелеса.
Хотя об исчезновении балерины (еще одной участницы постановки "Лебединого озера") сообщили — её тело не могли найти до четверга. Это стало темой номера утренней газеты в пятницу.
Прочитав статью вслух, Лу зажег сигару.
— Мы с тобой отлично справились с задачей, Чарли. Если бы мы завернули её получше, чтобы удержать душок, она могла бы полежать там еще с недельку. А знаешь, следующую нам надо…