Что отличает это от обычного повествования от первого лица, так это то, что написание журнала становится частью истории, и автор журнала не знает о событиях, пока они не происходят.
Большинство романов от первого лица, кажется, были написаны персонажем в какой-то неопределённый момент в будущем, рассказывая о его рассказе, возможно, спустя годы после того, как произошли события истории. Обычно мы не знаем, что побудило его рассказать свою историю. Рассказ кажется не связанным с реальными событиями в истории. И, как правило, с самого начала очевидно, что рассказчик выжил, чтобы рассказать свою историю.
Мы знаем, почему Руперт ведет дневник. Мы знаем когда. Мы знаем, где это всегда. Но мы никогда не знаем, что может произойти дальше — или будет ли он вообще жив, чтобы закончить рассказ.
Поскольку он пишет журнал по ходу дела, всё может случиться.
Я провел время, изучая и экспериментируя с возможностями использования формата «ведения журнала». Эти изучения открыли много новых способов играть, новые способы удивить меня и моих читателей.
Техника, возможно, была навеяна моим собственным романом «Бесконечная ночь». В этой истории персонаж по имени Саймон использует магнитофонные записи, чтобы вести постоянный учёт своих ужасных действий. Я был в восторге, создавая ленты Саймона, чтобы узнать, сколько странных и изящных вещей возможно описать, когда история рассказывается так, как это происходит (или вскоре после этого) одним из персонажей.
В «Острове» я довёл эту технику до предела.
Вот биографическая справка в отношении связей “Острова” с другими романами, которые я написал.
Когда я собирался получить диплом по английскому языку в университете Willamette, мне нужно было сдать «устные экзамены», которые мне задали сотрудники английского факультета.
Общеизвестно, что я надеялся стать писателем: я представил материал в литературный журнал Willamette, и в один год выиграл конкурс коротких рассказов.
Во время моих устных выступлений один из профессоров спросил меня: «Планируете ли вы когда-нибудь писать «экспериментальную «беллетристику?»
«Нет», — сказал я.
Для меня «экспериментальный» переводится как «глубокий, тяжёлый, бессмысленный, вообще бессмысленный, непостижимый».
Такая выдумка, с которой я не хотел иметь ничего общего.
Однако в последние несколько лет мне часто хотелось вернуться в прошлое и пересмотреть свой ответ.
Потому что, в некотором смысле, вся художественная литература является экспериментальной. Каждая новая книга — это приключение на неизвестной территории. Как сказал нам Хемингуэй, вы (писатель) должны выйти за пределы того, что вы делали раньше.
Писатель не просто пересказывает одну и ту же историю снова и снова, он постоянно экспериментирует с новыми сюжетами, новыми типами персонажей, настройками, темами и т. д.
В последнее время я практикую методы рассказывания своих историй.
Например, “Savage” — это рассказ от первого лица, написанный его главным героем, Тревором Бентли, спустя годы после событий в самом романе. Тревор, выросший до четырнадцати лет в Лондоне, рассказывает свою историю на языке, который является странной смесью британского и старого западноамериканского сленга. Язык звучит как нечто среднее между доктором Уотсоном и Геком Финном. Я думаю, его язык придаёт книге очень необычный вкус. “Savage”, пожалуй, единственная книга, написанная в таком стиле.
В романе «Ночь без конца» у меня был главный злодей, Саймон, рассказавший свою собственную историю в серии магнитофонных записей. Используя эти записи, я смог показать часть истории Саймона — или того, что он хотел, чтобы мы знали об этом. Я также смог использовать его голос. Он наслаждался тем, что делал и описывал самые ужасные мыслимые вещи. Я наделил его таким «мышлением», которое я сам никогда не решился бы выразить в печати.
При подготовке содержания записей на магнитной ленте Саймона я обнаружил большие различия между письменным и устным языком. Заметив это, я прочитал вслух весь материал ленты и сделал серьёзные изменения в ритме, фразировке и дикции, чтобы монологи Саймона звучали так, как будто они были произнесены, а не написаны.
Записи с ленты в романе «Ночь без конца» привели к журналу на “Oстрове”. Однако в случае с “Островом” голос принадлежит моему главному герою, а не моему злодею. Руперт не только рассказывает, что происходит на острове, с его собственной точки зрения, но и формат журнала даёт нам возможность изучить его характер. Возможно, он раскрывает больше о себе, чем хочет.