Виктория Чугай
Рассказы. Смешные и не очень
Гномика вызывали?
Детские забавы популярны повсеместно. Это то, что объединяет детей в одно поколение, и то, о чем с теплотой вспоминают взрослые. У детских игр есть запах. Он такой ненавязчивый, сладковатый, наполненный воспоминаниями, кажется, при одном лишь вдохе станешь вновь беззаботным дитём, а выдохнуть уже не успеешь — настолько запах быстро растворяется.
Цу-е-фа! Раз-два-три! Или, как сказали бы на Камчатке, «Чин-гис-хан»! Который, к слову, так и не добрался до полуострова. Считалочки отличаются от региона к региону, но они всё же есть как явление. По совершенно загадочному стечению обстоятельств все дети точно знают кого надо вызвать — Гномика, Пиковую Даму и Пушкина.
В свои лохматые десять мы с двоюродными братом и сестрой решились на вызов Гномика, как самого безобидного из вышеперечисленного. Пиковая Дама вообще не внушает доверия, а с Пушкиным мы еще пересечёмся в школьной программе. Брат был старше всего на год, а сестра на все пять. Так что я по праву считалась самой трусливой и находилась в большей безопасности. Мы были у бабушки в деревне, совместные ночёвки никогда не были проблемой. На дворе стояли три постройки и забор. Получался квадрат. В середине мамина машина и какие-то бочки с водой, лавка и куча всякого ненужного. Здание справа было одноэтажным домом, посередине отдельная кухня, а слева курятник, коровник, свинарник, в общем, живность.
Для того, чтобы тихо выскользнуть из дома, нам надо было пройти мимо комнаты, где спала моя мама с младшим братом. Главное — не разговаривать и тихо натянуть шлёпки. Сложно и почти невозможно, когда очень ждёшь чего-то таинственного и тебя трясет как осиный лист на ветру. Кое-как добравшись до кухни, мы отперли замок — закрывалось на случай, если свиньями решатся на революцию и доберутся до нас и до провизии. На верхней полке мы раздобыли кулёк со сладостями. Надо было поставить два стула друг напротив друга, натянуть веревки и на них повесить конфеты. Потом, взявшись за руки, проговорить «Гномик, гномик, приходи ко мне. Исполни желание, будь милостив». И так три раза. Правда, мы так и не договорились какого гномика звать — матного или исполняющего желания.
Погасили свет. Деревня, кромешная темнота и тишина. Слышится только треск сверчков и жужжание комаров. Чем южнее регион, тем крупнее и кровожадней там комары. В такие моменты действительно верится в вампиров и силу камышей. Мы ещё и дверь заперли. Мотивация непонятна до сих пор, но факт остаётся фактом — трое детей остались заперты в темноте с двумя стульями и конфетами на веревочках. Пока мы их привязывали, я думала о том, что если гномик не съест угощение, то можно ли будет это употребить и вообще насколько стрёмно доедать за гномиком.
Всё было готово. Час настал. Мы взялись за руки. Ладошки вспотели. С третьей попытки выучили фразу и хором произнесли: «Гномик, гномик, приходи ко мне. Исполни желание, будь милостив». Мы замерли. Абсолютная тишина. Сзади что-то грохнуло. Пришел, но не очень милостиво. Первым рванул брат, с перепуга он выбил дверь плечом и вывалился и прямо к бочкам во дворе. Из-за темноты он их не увидел и снес их вместе с собой. Упали бочки, упал он, покатилась вода и всё это к машине. Мы выбежали следом и пока он валялся и кричал маты, перескочили через него, бочки и понеслись к забору.
Чуть успокоившись, мы вернулись, подняли упавшего, посмеялись и пошли также тихо как и выходили обратно в комнату обсуждать. Не знаю как гномик, но мы уснули сладко, вдоволь навеселившись и нагулявшись.
А утром мы также дружно получили по шее за маты, которые разбудили маму и младшего брата.
Похоже, что всё-таки приходил в гости матный гномик.
Лаз
Дом на Моховой это, конечно, круто, но рискните заглянуть в старые общежития на Ленгорах…
Ветхое общежитие, построенное еще в 50-х годах двадцатого столетия, стояло недалеко от Воробьевых гор, напротив новеньких многоэтажек-муравейников, посреди всей суматохи многомиллионного города. Настоящий оплот студенческих переживаний, редкой тишины и ночного веселья. Всего было семь корпусов одинаковых пятиэтажек, четыре из которых стояли друг за другом, а оставшиеся три стояли чуть поодаль, перпендикулярно тем четырем. Два здания были давно заброшены из-за аварийного состояния. Стройка шла так давно, что даже пожилые профессора уже не помнили, как закладывался первый кирпич стен, которые повидали немало душевных драм, взлетов и падений.
Планировка общежитий осталась той же. Единые для всех проживающих коридоры протягивались по каждому этажу, идя по которым можно заглянуть в приоткрытые двери комнат и увидеть, чем же занимаются там студенты. Кто-то старательно пытался освоить сложную науку под шум соседей, кто-то собирался большой компанией поиграть в настольные игры, кто-то собирал подругу на ее первое свидание, а кто-то просто пьянствовал. Занятия и компания были разношерстные, каждый мог найти что-то себе по душе. Кухни в количестве двух штук находились на каждом этаже, также как и умывальные комнаты с туалетами. А вот с душевыми кабинами уже приходилось сложнее — на все пять этажей только по одной комнате для мальчиков и девочек на первом этаже. Цена за такие райские условия отнюдь не была соответствующей, среди московских общежитий — эти самые дорогих. Конечно же, плата не сравниться с ценами на съем квартиры на самой окраине Москвы, или даже в пригороде.