— Стиджер опять принялся за свое.
Линли кивнул и спросил:
— Что на этот раз?
А инспектор Алтон сказал:
— Он убил констебля Слаггера.
— Что? — воскликнул Линли. — Того самого, который так помог нам с расследованием первого убийства?
— Да, — сказал Алтон. — Он ушел в отставку. Но Стиджер так и не простил ему. И вот теперь он его убил.
— Какая жалость, — сказал Линли.
— Это чертовски возмутительно, — вставил я.
В этот момент инспектор заметил меня. Сам-то я росточком не вышел, вот он меня сперва и не углядел.
— Все, что я говорил — только мои предположения, — сказал он. — Вы должны понимать, что это всего лишь гипотеза.
— Ясное дело, — ответил я.
— Потому что за пределами этой комнаты, — продолжил он, — никто не должен узнать, будто кто-либо утверждает, что Стиджер кого-то убил. Ни в коем случае не должен. Прошу данное обязательство соблюдать. Кроме того, вам я ничего такого и не говорил.
— Ясное дело, — повторил я.
— Ему все ясно и понятно, — заверил Линли. — А как Стиджер убил беднягу Слаггера?
Инспектор с минуту помолчал и посмотрел на меня, а потом на Линли, и затем продолжил:
— А вот этого мы как раз и не можем понять, — сказал он. — Он жил в доме, что напротив дома Слаггера, в деревеньке Азерторп, всего в четырех-пяти милях от места своего предыдущего преступления. Нам сообщили, что он застрелил Слаггера прямо через улицу, когда тот сидел у открытого окна. У Стиджера имелся приличный дробовик для этого дела, восьмого калибра, а Слаггера обнаружили с чудовищной раной в шее, спускающейся до самого легкого.
— А оружие нашли? — спросил Линли.
— О да, — сказал инспектор. — Разумеется, к приходу деревенского констебля оно было уже почищено и упаковано в футляр, и, само собой, Стиджер слышал звук выстрела. Именно поэтому он решил выйти, а вышел он сразу же и первым объявился в доме Слаггера. То есть оружие имеется, но сложность заключается в том, что то ли доктор, извлекая пулю, был настолько небрежен, что потерял ее, — хотя уверяет, что этого не делал, — или уж не знаю, что произошло, но от пули нет и следа — ни выходного отверстия, никакой пули в теле, только одна огромная рана, как будто ее нанесли фомкой, но ничего подобного на месте преступления не обнаружили, вот почему мы ничего не можем доказать и снова пришли к вам. На этот раз мы обязательно должны поймать Стиджера.
— А зачем ему дробовик восьмого калибра? — спросил Линли.
— Ну, вероятно, чтобы пристрелить Слаггера, — сказал инспектор. — Но, к сожалению, у него имеется для этого прекрасное объяснение, он и в самом деле иногда охотится на Ольненских низинах на уток и потом их продает. В конце концов, в суде мы не докажем, для чего конкретно он купил это ружье.
— Нет, — сказал Линли. — А констебль застал Стиджера дома?
— Да, — сказал инспектор, — на заднем дворе, он что-то копал в саду.
— Копал? — переспросил Линли. — Когда это было?
— В прошлую среду, — сказал инспектор.
— Но в прошлую среду были заморозки, не так ли? — сказал Линли.
— Ну, может, он делал вид, что копает, — предположил инспектор. — Но за это его тоже не привлечь. Никто, конечно, не стал бы копаться в мерзлой земле, но тут опять ничего не докажешь, и его за это не прищучишь.
— Конечно, нет, это лишь доказывает, что он снова принялся за свои старые трюки.
— Ну вот, собственно, и все, — сказал инспектор.
Пока они беседовали, снег не переставал идти ни на минуту, и вся та неделя была очень холодной. Я сидел тихонько и просто слушал, и думал, что они обо мне забыли.
— В результате его раскопок, образовалась довольно-таки приличная куча земли, которую он и предъявил, — сказал инспектор Алтон, — но это не значит, что он только что ее накопал. Многие слышали выстрел, но никто не видел, как это произошло. Мы все тело сфотографировали в рентгеновском освещении, но никакого признака пули.
— А не мог он с улицы, через окно ударить Слаггера мотыгой?
— Нет, это же второй этаж. Комната наверху. И Стиджер застрелил его тоже из комнаты наверху, только пули-то нет. Рана смещена немного книзу, а верхний этаж дома Стиджера чуть выше, чем у Слаггера. Если б вы только нашли для нас эту пулю…