— Отлично, Сметерс, — сказал он. — Но изложите это так, чтобы не каждый догадался, о чем конкретно идет речь. Просто скажите инспектору Алтону, что это могло быть сделано при помощи беспроводного устройства, и пусть они хорошенько проверят дома, из которых было видно, как Айленд входил.
Так я и сделал, примерно в тех же выражениях, и, по-моему, Скотланд-Ярд остался мною доволен.
Мы мчались через Африку
Потом мы попили чай, и Линли как будто выбросил это из головы, причем намеренно, как он это делал всегда, — чтобы все это как следует поварилось в его мозгу, причем с прикрытой крышкой. А мы говорили о другом. Но поздним вечером, около десяти или одиннадцати, зазвонил телефон, Линли пошел ответить, вернулся и сказал:
— Ни в одном из домов не обнаружено передающих устройств. Есть какие-либо идеи, Сметерс?
— Похоже, мы были на неверном пути, — сказал я.
— Ну только если здесь не задействован телефон, — ответил Линли.
Тут я окончательно запутался.
— Надеюсь, завтра все пройдет хорошо, — сказал он. — Такой преступник обязательно придумает что-нибудь хитроумное. Думаю, нас ждет зрелище.
— Какое? — спросил я.
— Не знаю, — сказал Линли. — Но это скользкий тип. Он обязательно будет следовать за Холбаком. Сможет ли Алтон его поймать?
— Должен постараться, — сказал я. — У него же будет пара сотен полисменов, или сколько он там собирается пригнать.
— Тут число не имеет значения, — сказал Линли, — когда против тебя такой хитрец.
И потом он вдруг добавил:
— Пойдем-ка взглянем на поле.
— В столь поздний час? — спросил я.
— Да, — сказал Линли. — Спать я не хочу, к тому же мы можем заодно поразмышлять прямо там.
Это он хорошо сказал, будто я тоже иду туда поразмышлять. Ну, конечно, я отправился вместе с ним, и мы сели в автобус и приехали в ту часть Лондона, где трамвайные линии. И потом мы вышли из автобуса и сели в трамвай, среди припозднившихся пассажиров.
— Мне кажется, сержант Холбак — крепкий орешек, — сказал я, — раз он играет в футбол против «Олд Салловианс».
— Я с ним не знаком, — сказал Линли и продолжал читать газету. И тут я заметил, что человек впереди на противоположном ряду быстро отвернулся и принялся рассматривать потолок.
Вскоре после этого мы сошли. Было холодно, и уже поздно, и довольно ветрено. Улица, по которой мы шли, была почти пуста, только какой-то человек читал под фонарем вечернюю газету. Мы не встретили ни души, пока не дошли до следующего фонаря, и увидели еще одного человека, читающего газету под фонарем. Никого, кроме кошек, ускользающих из своих домов, и повсюду — люди, читающие газеты под фонарями. Ни один из них не взглянул на нас, зато все они выглядывали из своих газет и смотрели куда-то в том направлении, куда мы шли. Когда мы проходили мимо них, раздавалось шуршание газеты, поскольку читавший переворачивал ее, чтобы прочесть другую сторону. Когда я обратил внимание Линли на этих людей, он сказал, что они могут читать газеты только в это время дня, потому что зажигаются фонари и можно читать бесплатно.
Но вот дома кончились, и мы подошли к большому железному забору с воротами на футбольное поле. Вдали виднелись затуманенные поля и изогнутая линия ив, похожих на группу гигантских гоблинов, вышедших на прогулку. Когда мы подошли к воротам, один из людей с газетами нам покашлял. И когда я обратил внимание Линли на этот факт, он сказал, что это естественно для человека, который читает газету в такую холодную ночь.
Мы прошли вдоль забора до поворота и свернули на аллею с живой изгородью на другой стороне. Было приятно вновь увидеть аллею после центрального Лондона. Затем забор вновь сделал поворот, и мы пошли вокруг полей. По форме темной процессии ив и по мерцающему туману мы поняли, что через поля течет ручей, и наконец подошли к тому месту, где ручей протекал под оградой, вот тут Линли остановился и поглядел на то место, где протекала вода, и мы заметили, что оно было тщательно замотано проволокой.
Ночь была очень тихой, и туман над ручьем был недвижен, и ветки ив были недвижны, словно рука, вытянутая в успокаивающем жесте, и в полях не было слышно ни звука, кроме покашливания тех людей, когда мы проходили мимо них. Тут Линли достал из кармана сложенную газету и понес ее в руке, помахивая ею слегка в такт шагам, и через некоторое время покашливания смолкли.
— Мы излечили их от кашля, — сказал я.
Но он меня не понял, и я умолк.