— И все же, — сказал я, — вовсе мне не улыбается, чтобы нас за этим поймали.
— Да кто ж нас поймает?! — говорит Морсон. — Говорю ж тебе, он будет дома один-одинешенек. И мы войдем, когда его Бетховен будем так греметь, что не будет слышно ни черта. А если этого концерта не будет, вопреки «Радио Таймс», мы туда и не пойдем.
— Я стараюсь быть осторожным и держаться подальше от всяких неприятностей, — возражаю я.
— Мы примем все меры предосторожности, — говорит Морсон. — У него вещички все наверху. Тебе нужно будет убедиться, что между шторами нету зазора, чтобы свет не пробивался наружу, прежде чем я его включу. А то он заметит его из окна, по отсвету на лужайке, и тогда пиши пропало. Меня ни разу еще не ловили. Поймают, только если не поостеречься, а я так уверен, нас ни за что не поймают.
— Если у него радио не будет на полную громкость, я входить не стану, — говорю я.
— Да я и сам не стану — говорит Морсон.
— Мне не очень хочется у него воровать, — говорю я.
— Мы только немножко вещичек возьмем, которые ему совсем без надобности, — говорит он. — Те, что лежат в комнате наверху, он никогда туда и не ходит, какие-нибудь серебряные штучки, которые ему ни к чему, а нам очень даже пригодятся. Я б тоже в это не ввязывался, если бы мы могли выкрутиться как-нибудь еще. Но уж коль мы не можем, это единственный способ.
И он говорит все это так, как если бы я уже с ним согласился, а я ему и говорю:
— А ты уверен, что старику Поттеру эти серебряные штучки ни к чему?
И Морсон отвечает:
— Совершенно уверен.
Тут я и говорю:
— Ну тогда ладно, так и быть, я пойду с тобой. Но ты уж позаботься, чтобы он все время слушал этого своего Бетховена.
— Идет, — говорит он. — У меня есть «Радио Таймс», и там написано, что завтра вечером будет полчаса этого Бетховена, как раз после ужина, и полагаю, кухарка вечером отправится в деревню. Но это мы отследим и удостоверимся, и только тогда пойдем.
В общем, мне не показалось, что тут что-то не то. Старику Поттеру серебряные безделушки без надобности, а нам — очень даже. В доме он будет один, а мы пойдем без ботинок, и радио будет на полную громкость, и он нас не услышит.
— А вдруг радио перестанет играть? — спросил я, чтобы уж все предусмотреть.
— Мы замрем и не будем двигаться, пока оно снова не заиграет, — сказал Морсон.
В общем, все вроде было хорошо, и настал следующий день, и мы с Морсоном спрятались в конце улицы, посмотреть, когда будет проходить кухарка. И она действительно прошла мимо нас с разницей в пять минут против того времени, что назвал Морсон. Мы спрятались за оградой и видели, как она идет мимо по направлению к деревне. Потом нам пришлось немного подождать, минут пятнадцать, пока начнется концерт любимого стариком Поттером Бетховена, и мы, услыхав музыку прямо с другого конца улицы, подошли к входной двери с ботинками в руках. Радио орало на полную громкость, и вроде все шло, как планировалось. Морсон первым направился в комнату, где были серебряные безделушки, а я подошел прямо к шторам и увидел, что они плотно задернуты. И потом включил свет. Я щелкнул обоими выключателями, потому что когда он закрыл дверь, нам показалось, что все шито-крыто, и нам все время было слышно играющее радио. В общем, мы сгребли все вожделенные серебряные штучки, рассовали их по карманам и выключили оба выключателя. Затем Морсон открыл дверь, так тихо, что она даже не скрипнула, даже если бы радио так не орало. И мы на цыпочках начали спускаться вниз. А там, у подножия лестницы, нас уже поджидал старик Поттер с винтовкой в руках, а радио так и продолжало играть. Ну, понятно дело, что мы могли сделать? И когда мы поняли, что он готов на самые крайние меры, мы сделали, как он сказал, и отправились вместе с ним в местное отделение полиции.
Что меня озадачило, так это то, каким образом старик Поттер нас раскусил. Наш защитник работал слабовато и испортил все дело, но он мне вот что рассказал. Он сказал, что, когда я включал и выключал оба выключателя, в радио были явственно слышны четыре далеких щелчка. Морсон возомнил себя таким умником — и дождался, что в доме больше никого не было, и кухарку-то мы выследили, что она ушла. Но вот именно это нас и сгубило. Если бы в доме кто-то еще был, старик Поттер решил бы, что это кухарка включает свет в верхней комнате, где он держал свои серебряные безделушки, которые ему были без надобности, и тогда бы я не оказался в этой душной камере, где, как мне сказали, я проведу ближайшие три года, и все это из-за Морсона, который наобещал мне, что нас нипочем не поймают.