«Благодарю за любезное приглашение, но сегодня вечером я занята другими делами».
Оплатив счет, Дуглас вернулся в лабораторию.
Лаборатория располагалась на последнем этаже фабрики, принадлежавшей Дугласу-старшему. В ожидании доктора Мартина Арчибальд оставил входную дверь и лифт внизу открытыми, а чтобы не терять времени даром, решил выяснить, почему это с недавних пор стала дребезжать центрифуга. Ровно в десять загудел лифт, и Арчибальд направился к двери встречать гостя.
Перед ним стояла та самая сладкая блондиночка, которую он пытался подцепить в ресторане.
Дуглас немедленно возмутился:
— Как вы сюда попали? Шли за мной?
Блондинка опешила.
— У меня — встреча с доктором Дугласом. Пожалуйста. передайте ему, что я уже здесь.
— Черт побери! Что это за шуточки?! Она с трудом держала себя в руках.
— Думаю, доктор Дуглас знает об этом лучше вас. Доложите ему, что я приехала — немедленно!
— Да я и есть доктор Дуглас!
— Вы? Вы больше похожи на бандита с большой дороги.
— И тем не менее. Так что прекрати валять дурака, сестренка, и расскажи, в чем дело. Как тебя зовут?
— Я — доктор М.Л. Мартин.
На мгновение Дуглас растерялся, но затем ухмыльнулся.
— Без дураков? А вы не морочите голову своему деревенскому братишке? Входите, док.
Она последовала за ним с настороженностью бездомной кошки, готовой, чуть что, выпустить коготки. Усевшись в кресло, она снова засомневалась:
— Но вы — действительно доктор Дуглас?
Он усмехнулся.
— Во плоти — и могу это доказать. А вот вы… Я все еще думаю, что меня хотят надуть. Она пожала плечами.
— Чего же вы хотите? Может, мне вам показать свидетельство о рождении?
— А может, вы прикончили этого бедного старикана — доктора Мартина — а тело сбросили в шахту лифта? Она встала, взяла сумочку и перчатки:
— Ради этой встречи я проехала полторы тысячи миль. Извините за беспокойство. До свидания, доктор Дуглас.
Арчибальд смутился.
— Да вы не обижайтесь, это я так… Забавно, что известный доктор Мартин оказывается вылитой копией Мерилин Монро. Садитесь.
Он мягко отобрал у нее перчатки.
— Позвольте мне еще раз предложить вам выпить. Она еще сердилась, но скоро природное легкомыслие взяло верх.
— Ладно уж… Шрамоносец.
— Вот, так-то лучше. Скотч или бурбон?
— Бурбон — и поменьше воды.
Однако когда коктейли были готовы, а сигареты раскурены, напряжение возникло вновь.
— Скажите, — начал Дуглас, — а чем я обязан вашему визиту? Я ведь в биологии — ноль.
Она выпустила колечко дыма, отогнав его наманикюренным пальчиком.
— Помните свою статью в апрельском номере «Физикл Ревью»? О холодном свете и возможных путях работы над этой проблемой?
— Хемилюминесценция против электролюминесценции, — кивнул он. — Для биолога не так уж много интересного.
— Не скажите, я довольно давно работаю над той же проблемой.
— С какой точки зрения?
— Хотела выяснить, как светятся светлячки. В Южной Америке мне попались несколько очень ярких экземпляров, вот я и заинтересовалась.
— Хм… Наверное, в этом что-то есть. И что вам удалось выяснить?
— Не больше того, что уже и без меня известно. Как вы, наверное, знаете, светлячки как источник света эффективны до неправдоподобия: КПД почти девяносто шесть процентов. А какая эффективность у обычной лампы накаливания?
— В лучшем случае два процента.
— Вот именно, глупый маленький жучок выдает в пятьдесят раз больше, даже в ус не дуя. Сравнение не в нашу пользу, верно?
— Да уж, — признал Дуглас. — Давайте дальше о светляках.
— Так вот. В брюшке у них содержится очень сложное активное органическое вещество под названием «люциферин». Окисляясь в присутствии катализатора, оно превращается в люциферазу, и вся энергия окисления преобразуется в зеленоватый свет, причем совершенно без выделения тепла. Восстановите люциферин с помощью водорода — и процесс можно повторять до бесконечности. Я выяснила, как добиться этого в лабораторных условиях.
— Да?! Так поздравляю! Я вам не нужен и могу прикрывать свою лавочку.
— Не спешите с выводами. На практике у меня ничего не вышло. Слишком сложная технология, а достаточной интенсивности света не получается. И потому я приехала к вам. Не могли бы мы объединить наши знания и силы?
Через три недели, в четыре утра доктор М.Л. Мартин — для друзей просто Мэри Лу — жарила яичницу на бунзеновской горелке. На ней были шорты и свитер, поверх них — длинный резиновый фартук, золотая гривка распущена по спине, круглая попка и ножки — будто взяты с обложки журнала.