Вдруг! В тот самый момент, когда Коля Коля запнулся, раздался страшной силы удар: мощный, гулкий, низкий, громкий. Стены затряслись, штукатурка с потолка посыпалась. Все на секунду замерли. Слесарка то как раз под бассейном находится. Все служебные помещения — в подвальном этаже, под аквапарком. Пауза... Первым рванул Коля Коля. Без своего костыля и довольно резво, на двух ногах. И, как вспомнили позже, рука его перестала трястись. Вон оно как страх лечит-то. Рванул. Следом повскакивали остальные. Только слесаря и операторы побежали смотреть, что и где случилось. А Коля Коля выбежал наружу, на поверхность, из здания. Один. Вмиг.
Разобрались быстро. Инженер подошёл, объяснил, ничего страшного не произошло, просто сыграли железные стены огромного расширительного бака, бака, объёмом в несколько десятков кубометров. Прорвало фильтра. Вода из бака слишком быстро вытекла, давление упало и он, железный бак, охнул. Хорошо так охнул! Вздохнул облегчённо. Вот и всё. Долго после мужики смеялись, Коля Коля громче всех.
Ремонт тогда благополучно закончили, в срок. Слесаря втянулись в свои смены. В конце года, традиционно подводя итоги работы санатория, руководство награждало сотрудников по подразделениям. Колю Колю же наградили грамотами и отдельно поощрили премией, как лучшего работника санатория —самая высокая оценка из всех. На общем собрании, в новом актовом зале проходила церемония вручения наград, а после состоялся Новогодний торжественный концерт. Вызывали на сцену, пригласили Рихтера. Коля Коля медленно шёл на сцену под аплодисменты трёхсот сотрудников. Шёл с палочкой, гордо, не спеша, скромно улыбаясь, волочил за собой ногу — правую.
Заповедный остров
Друг мой! Брат! Человек! Я много раз пробовал говорить с тобой со страниц своих записей, заметок, рассказов на самые разнообразные темы и проблемы. Пробовал поделиться своим мнением о любви, о дружбе, о верности, о счастье, о взаимоотношении полов, об извечной проблеме родителей и детей, и даже, где-то и не так давно, об отношении нас, людей, к животным, к животному миру, отношении, исключительно гастрономическом. Разговор шёл, если ты помнишь о мясоедстве, о поедании животных. Много о чём я писал, делился. Я долгие годы и десятилетия искал возможность и повод общаться с тобой, дорогой читатель, общаться о самом разном: о всевозможных жизненных ситуациях; о проблемах, возникающих при решении этих разных жизненных ситуаций. Общаться, как это только можно, где это только удобно, когда к этому располагает обстановка и время. Это был случайно или же происходило намеренно. Разговор мог получаться спонтанным, а мог быть продуманным, подготовленным, спланированным. Я всегда и всюду тебя подкарауливал, мой читатель: со страниц печати, в моих рассказах, миниатюрах и эссе; в социальных сетях. Но чаще я искал встречи с тобой с глазу на глаз, в живой беседе. Ещё чаще я общался с тобой мысленно: регулярно, постоянно. Мысленно представлял себе умного и приятного собеседника, а ещё лучше собеседницу: внимательную, чуткую, чувственную, впечатлительную и сердечную, с понимающим взглядом, расслабленную, мягкую, готовую не столько спорить, сколько слушать. Слушать, слышать и принять — ведь женщинам это свойственно. Приятие в их природе. Не правда ли, и говорил, говорил, говорил. Много о чём я говорил или представлял себе, что буду о чём-то говорить. Мечтал. Правда, за долгие годы многого так не успел сказать. Вот... а хочется успеть, хочется поделиться. Разве общаться — не наше, человеческое, естественное? Разве обмениваться информацией, обмениваться опытом, рассказывать о чём угодно, но только чтобы высказаться, освободиться, отдать, поделиться — не наша внутренняя потребность? Мы ведь именно таким образом и устроены. Мы не можем не общаться. Мы не можем не делиться информацией, энергией. Мы все обречены на разговоры, если угодно, на болтовню. Не вижу ничего в этом плохого. Это наша данность. Человек — существо общественное. Не поспоришь, не правда ли? И я продолжаю, продолжаю и буду продолжать с тобой, человек, общаться. Уж извини, мой дорогой читатель, ничего не могу с собой поделать — натура.