Однако, какой милый поворот. Значит, огорчиться они могут. И магистр Кеноби приходит... запугать или предупредить? — жену своего ученика. Побуждаемый таким неджедайским чувством, как забота о нём.
— Магистр, давайте напрямую, без дипломатии, — вздохнула она. — Совет полагает поступки Энакина слишком... — дерзкими? самостоятельными? рискованными? — неподобающими джедаю и планирует какие-то действия в связи с этим?
Тот молча кивнул.
— Вы женщина, сенатор. Женщины, если верить литературе, могут влиять на мужчин совершенно особенным образом, и этому влиянию противостоять... простите!
С грацией тонтона он перемахнул кровать и зачем-то ринулся в платяной шкаф, где и заперся изнутри. Возможно, он жаждал найти легендарную страну и стать там благословенным королём.
* * *
Не прошло и пяти мгновений, как в комнату, объяснив поразительное поведение магистра, зашёл Энакин, не обнаружил ни камер, ни свидетелей, и радостно схватил Падме в охапку. Подержал немного, отпустил и только собрался сказать что-то — несомненно, хорошее — как вдруг напрягся и ловко оттеснил жену за спину, нашаривая световой меч.
— Выходи, дрянь! Выходи, и может, я тебе сохраню жизнь! — рявкнул он.
В шкафу деликатно зашуршали. Раздался мягкий звук падения.
«Запутался в юбках», — меланхолично угадала Падме.
По природному недобродушию, она не стала мешать Эни снести дверцы (всё равно сам же и починит) и выволочь наружу "шпиона". Тот застенчиво улыбался в рыжую бороду и разводил руками, одновременно пытаясь выбраться из третьего выходного для прогулок по городу на аграрной планете в хорошую погоду. Ясные синие эничкины глаза распахнулись наивно и весело, когда он оценил представшее зрелище — а потом с тихим тоскливым «Учи-итель» с размаху ухватил себя рукой за лицо.
И зашипел от боли.
— Умница, — преувеличенно-ласково сказал Оби-Ван, оценив несколько отличных татуинских ругательств.
— Я опять забыл, что она железная... — простонал Энакин.
— Умница!
— А мне вечером... в сенате... доклад... Вайтворов... — сперва Падме с тревогой показалось, что он всхлипывает, но почти сразу она поняла: нет, наоборот. Ржёт, как таквааш.
— «Денаторы и селектаты, моя вам сейчас расскажет, как на войне всё хорошо и радужно, как мы героически продвигаемся вспять, а они трусливо отступают за нами вслед. А что рожа у меня такая — это она символизирует, насколько всё у нас замечательно»... — выл он. — Какая эстетика, какой символизм! Это всё общение с набу, это оно виновато!
Кеноби, наконец освободившись от платья, неловко, но очень искренне, подхохатывал.
Рассечённая основанием железной ладони нижняя губа потихоньку набухала. Под глазом вырисовывались контуры будущего фингала.
— Ну... давай, я закрашу? — предложила Падме, искренне не зная, что тут ещё можно сказать.
Серьёзный разговор слишком быстро скатился в фарс.
— Дааа! — счастливо возопил Эни, подсказав, что идея была не слишком хороша, но продолжить не сумел: хохот победил.
Вместо него причину радости объяснил Кеноби, присевший на край кровати:
— Прекрасная идея, сенатор. Вместо того, чтобы идти сиять, можно сказать, боевыми ранами — выйти к сенату в боевой... я хотел сказать, церемониальной раскраске набуанцев. Чтоб все сразу вспомнили случай десятилетней давности и содрогнулись, поняв, как у нас всё... хорошо.
Энакин только молча покивал — мол, да-да, этому я и смеюсь.
— Мальчишки, — вздохнула сенатор.
Ей оставалось только присоединиться к общей радости, но помешал Трипио, острожно заглянувший в комнату и сказавший:
— О! Магистр Кеноби, вас к головизору, сэр!
— К голофону, может? — удивился.
— Нет-нет, сэр, к головизору. Дарт Мол, сэр!
___________________________________________________
[1] Ничего лучше и ближе к Skyguy я придумать не смогла — официальные же переводы уровня хамства не отражают.
Глава четвертая: Keep calm and...
Нелепо ковыляющий на железных птичьих лапах Дарт Мол был бы смешон, если бы не был страшен — и так спокоен и деловит. За спиной у него горой высился здоровенный забрак с пустыми глазами и длиннющими рогами, вокруг дрожали и плакали поселяне, сбитые в тесное стадо, брошенные наземь в ожидании казни.
— Я отомщу тебе за унижения, за безумие, за жизнь среди мусора. Я буду убивать, пока ты не придёшь, джедай и неудавшийся мой убийца, — сказал Дарт Мол. — Ты слышишь? На твоих руках будет ещё больше невинной крови, если ты не явишься. Ну же, встреться со мной. Приходи. Один. Иначе этот мир сгорит в моём огне!
И первая голова покатилась на жухлую траву.