— Для вас — всегда, — кивнула Айсан. — Так вот, контейнер сдали службе мусорщиков, собственно, с Лото, которые по контракту забирают все и всяческие отходы. Мусорщики доставили его на Лото и там со сверхнизкой орбиты опорожнили. Далее они утверждают, что фрагментированный Дарт Мол отрастил себе механические псевдоподии, нападал на мусорщиков, уволакивал их в подземную нору и там ел. Недавно по сети прошло радостное сообщение, что гигантский забрак угнал борт номер Аурек-12 и на нём навсегда увёз с планеты оное чудовище. Это то, что я нашла поиском. Дальше касательно отцовских файлов. Там есть довольно полное досье на Дарта Мола, включая его деятельность по саботажу нескольких преступных синдикатов. И есть папка "Операция Мститель", которую я пока что не вскрыла. Вскрою — доложу...
Глава пятая: Вопрос национальности
Глядя на то, как Сабе, в пышных сенаторских одеждах, сопровождаемая служанками и Трипио, поднимается по трапу навстречу Ла Ир, Палпатин в очередной раз невольно задумался о том, какие мелочи предопределяют судьбу всей Галактики. Что стоило Дарт Плагиусу, да не услышит он своё имя, выбрать из мириадов закрытых, неразвитых миров любой другой — не Набу, которая тысячелетиями существовала, веруя, что власть принадлежит лучшим, и святое их право — взять эту власть и использовать во благо менее достойных! Но он выбрал Набу.
Взял ученика-набуанина и торжествовал, когда тот при нём отрёкся от имени, данного при рождении — забыв узнать, что всякий достойный, поступая на государственную службу, принимает новое имя и отказывается от старого. Играл с душами и телами древних героев — забыв поинтересоваться, чему эти герои служили. Наконец, именно он вывел Набу на арену большой политики и он же попытался принести её в жертву — забыв о том, что среди её народа принято быть патриотами. Что их так легко купить простым обещанием: поставить их Родину во главе всего мира и переделать этот мир по её образцу.
Учитель очень, очень многого не понимал.
У самого входного люка Сабе замерла и обернулась, ища в толпе глаза королевы.
Нашла, улыбнулась — и, опершись на протянутую руку капитана Ла Ир, уверенно шагнула внутрь.
***
Сабе, сколько себя помнила, никогда не боялась.
Ни в детстве, когда убегала в одиночку на болота играть и ходила по самому краю топи, ища таинственную кладовую солнца, о которой пишут в книгах. Ни в одиннадцать лет, когда вместо скучной, пусть и почётной, государственной службы подала, отчаянно надеясь на успех, документы в Королевскую Гвардию — и выиграла, оказавшись почти близняшкой новой принцессы Тида, будущей королевы Амидалы.
Сабе знала, что она — живая мишень, но и это её не пугало. Она была готова отдать жизнь тогда, в свои четырнадцать — и теперь, в свои двадцать восемь. Что там, её обрадовала просьба канцлера-диктатора оставить работу в тренировочном центре и снова исполнить обязанности двойника. Она скучала по этому потрясающему чувству: когда весь мир против, а за спиной — самое дорогое, что только может быть. Их королева.
Амидала могла, по подсказке глупых лгунов, верить, что она всего лишь сенатор. Но её подданные считали иначе. Что там, все считали иначе. Не зря после Ямилы ни одна — ни Ниютни, ни Апайлана — не посмела нанести на лицо королевский грим. Просто ни одна, кроме Ямилы, не понимала: они тоже двойники. Подмена и замена, мишень. Они отвлекают врага на себя, чтобы тот не догадался, кто на самом деле правит Набу.
— Ваше Величество, — спокойно кивнула Ла Ир. — Добро пожаловать на корабль.
— Я всего лишь сенатор, генерал.
Генералу Ла Ир — в алом мундире, с сияющими в свете холодных ламп золотыми волосами — как нельзя больше подходило имя легендарной основоположницы Королевской Гвардии Набу. Что там, сейчас она казалась прямо сошедшей с одной из древних картин в дворцовых галереях. Конечно, имя было не настоящим — служебный позывной или что-нибудь в этом духе, понятно даже, почему именно такой. Только интересно, где эта Ла Ир служила до того, как стать прославленным республиканским генералом, и как так вышло, что Сабе с ней ни разу не пересеклась? Подумав, она прямо спросила:
— Генерал, так странно, что я вас совсем не помню! Вы ведь, — судя по прозвищу, — раньше служили в Гвардии?
Та мягко качнула головой:
— Не совсем. Мы с Ареном и Морицем были в личной охране сенатора Палпатина. Однако с началом войны он счёл нужным отдать нас Республике, которой верно служит. Сейчас же позвольте мне считаться главой вашей охраны, Ваше... превосходительство сенатор.
— С радостью, генерал.
— Это Вид Киннед и Кай Лонос, — представила та две фигуры в алом и в масках. — Мои адьютанты и ваши покорные слуги.
Сабе напомнила себе: она — Амидала, и сердито сдвинула брови:
— Генерал, мы живём в мире, где нет слуг и господ. Республика держится на том, что делает всех равными.
— Разумеется, — сдержала улыбку Ла Ир. — В любом случае, эти люди — военные, а военным людям свойственно подчиняться приказам, не так ли?
Под холодными глазами камер они играли этот странный спектакль, и Сабе пришлось опустить глаза, чтобы скрыть радостно полыхнувший в них огонь азарта, такой знакомый и такой забытый.
— Здесь и сейчас, генерал, вы не военные. Вы — часть дипломатической, мирной миссии. И вовсе ни к чему нести в неё обычаи с поля боя, — ответила она и, с тщательно срежиссированным негодованием на лице, ушла в свою каюту. За ней пошли Трипио и Дорме.