***
— Хорошо, вы отказываетесь признать Дозор людьми конфедератов. Но почему?
Они с княгиней сидели за столом и пили чай.
— Потому, что они не могли никому продаться, — пожала та плечами. — Они тронутые традиционалы, что в нашем обществе означает — тронутые милитаристы с замашками террористов, но именно поэтому идея, что они от кого-то берут деньги за то, что считают... своего рода гражданским долгом, что ли — она для меня совершенно абсурдна.
— А как же охотники за головами?
— Отщепенцы, на самом деле. Изгои. В том-то и дело, что Дозор, в отличие от них — явление вполне в рамках... если не легитимного, то приемлемого. С многовековыми традициями и глубочайшими корнями. Им просто нет нужды опираться на помощь извне.
— Но во главе у них стоит человек, жаждущий единоличной власти...
— И это правда. Вопрос в том, что он зависим от своих подчинённых — идейных Дозорных, этаких Паладинов [5] нового времени.
— Они могут ничего не знать.
— Едва ли. Есть же у них глаза и уши, сержант, — покачала Сатин головой. — Такие вещи, как тайное снабжение, редко остаются незамеченными.
— Мой помощник собрал целую папку доказательств, что эти вещи незамеченными и не остались. Оружие, убежища, информация, финансы — всё это течёт рекой от Конфедерации к Дозору.
— Но зачем?
— Мандалор должен вступить в войну, — пожала плечами Падме. — Он не может вечно оставаться в стороне. Слишком хорошая у него слава.
— Но я не желаю нарушать принцип нейтралитета.
— Именно. Значит, надо или склонить вас к его нарушению — или заменить вас тем, кто его нарушит. Первое выгодно Республике, второе — конфедератам.
— И почему же Республике выгодно первое?
— Потому что, как ни сложно в это сейчас поверить, однажды войне придёт конец. И тогда надо будет строить новые, мирные отношения. С вашим Мандалором это вполне выполнимо. С их — едва ли.
— Резонно, — Сатин прикрыла глаза, покивала. Резко распахнула их и спросила:
— Могу я задать ещё один вопрос?
— Конечно.
— Почему вы не там?
«В окне красовалось сорок семь сломанных кафоварок. Арвен Коль понял: явка провалена».
— Потому что здесь безопасно, — пожала она плечами. — Это заведомо невыполнимое задание, которое достаточно долго меня задержит, пока сенатор Амидала выполняет свой долг, убеждая террориста, что он может заниматься террором сколько угодно, ибо имеет на это гражданское право.
— Любопытно. А... — начала было Сатин, но её оборвал крик тревожной сирены.
___________________________________________________________
[1] grand duchess — титул Сатин Крайц — вообще-то переводится именно так.
[2] первый куплет американской песенки 30-40х годов "Brother, can you spare a dime?". Последняя строчка звучит так: «Why should I be standing in line just waiting for bread?» («Почему же (вместо этого) я должен стоять в очереди ради жалкого куска хлеба?»).
[3] все желающие могут свободно проверить сами, благо ВКонтакте этих гимнов дохрена и больше, даже с текстами (в курсе, что после "мир" должна быть запятая; но вот честно, что в оригинальном тексте, что тут — без зпт как-то органичнее, что ли?...). Образцом для датомирского гимна стало, конечно, вот это; как по мне, сходство налицо: http://pleer.com/tracks/74140442joz
[4] в каноне этого никто не знает, ага >< притом, что выясняется элементарно: с деанона Визслы Дозорные свои личности не скрывают, а фамилия Сатин какбэ известна ><
[5] Crusader — нихрена не "Крестоносец" (тем более, что який такой крест они несли в ЗВ?); это просто идейный сторонник некой идеи, активист (например: peace crusader — борец за мир). Поскольку мандалорские crusaders были ближайшими сподвижниками Первомандалора и этакими священными воителями, я счёл слово "паладин" уместным в качестве перевода
Глава девятая: Зачем Набу журналисты
Раньше воевать было проще. Раньше воевали люди с людьми.
Когда дед Шатле попал в плен к гунганам во время Седьмой Гражданской, ему показывали разрушенные подводные города, осиротевших детей, раненых гражданских. Его гоняли на принудительные работы — восстанавливать разрушенное. Дед вернулся из плена и начал агитировать за прекращение войны: он увидел, что она такое и что она несёт мирным жителям.
На нынешней войне было не меньше сирот, не меньше раненых и не меньше разрушений. Но с одной стороны воевали бездушные клоны, а с другой — не менее бездушные роботы.
Оставалось или взывать к тем, кто роботов и клонов направлял — или присоединиться к человеку, который способен остановить войну раз и навсегда.
Шатле выбрал второе.