***
— Серебристая рыбка королевской яхты несётся сквозь гиперпространство навстречу безумному ситху, а мы сидим на великолепном, обитом отборным бархатом диване, и говорим о политике. С вами Бен Драр и "Вечерний Излучатель", а со мною — прекраснейшая из сенаторов, Амидала от прекраснейшего из секторов — Чоммела. Госпожа сенатор, вы не боитесь?
— Боится лишь тот, кто подсознательно чувствует свою неправоту, Бен. А я знаю, что правда — на моей стороне, — гордо ответствовала Сабе.
— Правда... да, она всегда на вашей стороне — как и наша поддержка! Но уже завтра мы прибудем на Райдонию.
— Капитан уже сообщила мне.
— И что вы планируете делать?
— Вести переговоры. Это великое искусство создало цивилизацию, и мне жаль, что его забывают.
— Переговоры с террористом?
— У него есть своя правда. Она всегда есть у тех, кого общество объявляет террористами. И моя задача как сенатора — эту правду найти и помочь ей воплотиться в реальных и легитимных действиях.
— Вы правда не боитесь, сержант?
— Чего?
— Мало ли... мы собираемся высаживаться на подконтрольную врагу территорию, враг непредсказуем до степени сумасшествия, а мы должны вести себя, как полные идиоты.
— А вы боитесь?
— Да.
— После всех горячих точек? Вы ведь даже на Геонозисе, говорят, были!
— Был. Но это не значит, что я там не боялся, — Шатле усмехнулся. — Человеку естественно бояться смерти, нет разве?
— Не знаю.
Сабе поднялась с дивана, резкими движениями размяла шею, потёрла затёкший загривок.
— Я просто делаю своё дело, Шатле. А моё дело — жертвовать собой за королеву. У меня индекс пригодности — 89%. А у вас, кстати?
— У журналистов его почему-то нет, — отмахнулся он. — Знаете, я хотел бы написать о вас книгу.
— Какую?
— Бестселлер.
— Ожидаемо. Но меня больше интересует жанр. Романизированная биография?
— Производственная драма.
***
— Дипломатический корабль "Быстрокрылый", порт приписки — Набу, Тид, запрашивает разрешения на посадку.
На Райдонии не было ни диспетчера, ни диспетчерской, но чей-то неприятный хрип всё же ответил, что "Быстрокрылый" может сесть или лететь ко всем демонам преисподней, по желанию.
— Сенатор Амидала желает встретиться с уважаемым борцом за свободу и достоинство...
— Её дело, — ответил хриплый. — Хозяина Мола дома нет. Он улетел.
— Куда это? — изумилась капитан.
— В манду... на Мандалор, в смысле. Хочет с ихней княгинькой повидаться.
__________________________________________
[1] на Земле бабочек около 250 000 видов — и это только ныне существующих.
На Набу климат (поверю консультанту-биологу) вообще должен более способствовать процветанию насекомых (а ещё один консультант говорит, что судя по специфике видов там вообще какой-то Триас, так его этак).
Глава десятая: Лоскутное одеяло для одинокого бунтовщика
— По сути, вся жизнь ситха — это стремление к бессмысленной цели, my beloved apperentice, — Экзар Кун лениво взмахнул рукой. — Потому, что цель не имеет значения. Только движение, только борьба, только бесконечное стремление, поглощающее всё. Остановиться — значит, умереть. И в какой-то момент ты понимаешь, что уже не помнишь, с чего, ради чего всё начиналось...
— Тогда зачем? — спросил Мандалор.
— Что?
— Всё. Получается, ты обречён вечно рваться в никуда, теряя разум и самого себя — просто ради самого порыва?
— Поэтому-то ты и не можешь быть ситхом, — царственно усмехнулся Кун и его сменила попа Матери Ранкоров.
***
Владыка Мол, как он велел себя называть, был неподвижен. Спокойное, словно из камня изваянное, лицо, отрешённо-расслабленные губы — и глаза, которые следили. Он казался ожившим изваянием, древним идолом, по странной прихоти сошедшим с пьедестала.
Он был страшным.
Не потому, что был ситхом — Бо-Катан видала тех ситхов. И Дуку, и его цепную ведьму.
Они были сильны, да, но они были не более чем людьми (говоря расширительно). Владыка Мол был другим.
Он предложил свою помощь, как предлагают пощаду в бою: отказаться от неё было невозможно.
— Дуку? Всего лишь клоун, — небрежно бросил он однажды. — Так же далёк от истинного сита, как почтенный чиновник финансового ведомства далёк от истинного мандалорца.
Страшнее, чем он, был только его брат — гигант с огромными тяжёлыми рогами и пустым взглядом ребёнка-имбецила. Та пустота (вот оно, нужное слово!), которая свила гнездо в груди Мола, этого пожрала целиком, оставив только послушную, сильную, сокрушительную оболочку.