Попа исчезла, сменившись милыми созданиями, похожими на помесь ёжика и болотной птицы нуны, только размером с шаака. Так художник-постановщик представлял себе искажённых Тьмой ранкоров. Их Мать, как выяснилось, шла на свидание к любовнику-масасси, чтобы сказать ему о том, что Сила назначила ей в мужья па'ловика. Любовник был похож на помесь виквэя, зверя вампы и, что характерно, опять же ёжика. Явно к ним питал нездоровую склонность или Экзар Кун, или, что вероятнее — всё тот же художник-постановщик.
— Даже странно думать, что ты тоже это смотрел. Ты ведь джедай.
— И что? — удивился Энакин.
— Ну, тут ведь сплошные мирские страсти. Кровь, секс, азарт…
— Зато здесь повествуется о том, как Улик Кель-Дрома пал и восстал. Магистр Винду находит это поучительным, а Йода даже включил в программу обучения юнглингов. Бедняги… — он осёкся, явно оборвав очередную резкость на грани допустимого в разговоре с женщиной, и преувеличенно-внимательно уставился в экран.
Там как раз традиционным для сериала очень внезапным переходом-шторкой действие перенеслось в систему Тета, где голый Сетал зачем-то приглашал Улика Кель-Дрому принять ванну с ним вместе. Возможно, это предвещало очередной акт гомосексуального разврата.
— Бедняги, действительно. Риу и Пуджа как-то тайком от родителей посмотрели пару серий, так ещё несколько недель писались по ночам и ревели, — сказала Падме.
Ей нравилось, когда Энакин забывался и начинал говорить с ней не как с сенатором и бывшей королевой, а как с подружкой. Как с равной. Как… Как с человеком.
(Сетал осторожным движением провёл по груди Кель-Дромы, потом выхватил непонятно откуда нож и, сделав длинный надрез, с довольным видом принялся слизывать довольно узнаваемое варенье: «Мой господин должен быть сильным, если он хочет быть ситхом»).
— Вот и наши юнглинги тоже впечатлились! Главное, их же как учат? Если страшно или плохо — это в тебе тьма бушует, ты сам виноват, ты плохой, надо сидеть и бороться с собой, — Энакин резко скривился. — Хорошо, было человек пять нормальных, которые бежали доставать старших. А другие…
— Надеюсь, обошлось без… без непоправимого?
— Не, никто не повесился, — правильно понял тот. — Даже порезался только один, и ещё одна себя довела до обморока постами да медитациями. Но мучились многие, и мы с ними намучались, пока утешали да успокаивали… да ещё морока была донести до наставников, что не дети плохие, а сериал идиотский и нельзя им его… да ладно, что об этом говорить, дрянь оно и есть дрянь. Давай о чём-нибудь другом?
Не сговариваясь, они потянулись выключить экран, обрывая стоны страсти и боли, и впервые за вечер посмотрели друг другу в глаза.
— Ты джедай, я сенатор, — начала Падме.
В ту ночь Энакину снилась мама и тускенские зомби-дроиды, которые её пытали. Непривычно-чёткий сон давал рассмотреть мельчайшие капли пота на её верхней губе, зреющие капли слёз в уголках глаз, запёкшуюся кровь на месте вырванного с корнем клока волос. А потом всё заслонила тень — чёрная, как дыра, и такая же жуткая. То ли дроид, то ли человек в странной модификации мандалорского шлема… жуть, одним словом. Тяжелой походкой он шёл по пустыне, и на руках у него был отчаянно вопящий свёрток с младенцем внутри. Подойдя к маленькой ферме, он снёс входную дверь, за которой почему-то сидели Клигг Ларс и его сын с какой-то симпатичной девушкой, и заявил:
— Вот. Вы его возьмите, а я отойду на километр и сотру себе память. Потому что иначе вернусь и всех убью. Потому что я шёл сюда и видел Дарт Мола. И Оби-Вана. Глюк, наверное. Так и назовите.
Положив свёрток на стол, чудовище вышло вон, а Энакин проснулся, задыхаясь криком.
Он сознавал, как никогда остро и ясно: надо лететь на Татуин. Он ведь уже два года там не был.
Учитель сказал бы…
Но учителя здесь не было. Он ловил убийцу.
Здесь была Падме.
— Вот так вот и вышло, Падме. Я всех убил. Я столько раз обещал, Падме. И убил — всех. Женщин, детей…
Энакин плакал у неё на плече и повторял раз за разом: «Я всех убил, Падме».
А она не знала, что с ним делать.
— Там был голос, он кричал мне: «Не делай», но я не мог остановиться, Падме. Как, — он горько усмехнулся, — помнишь, Кель-Дрома, когда Сетал напоил его ситским ядом? Чтобы он стал сильным и смог взойти на трон.
Идиотская отсылка к идиотскому сериалу была как нельзя кстати во всей ситуации, такой же нелепой и странно-невероятной.
— А ведь у меня было видение. Мне говорили, что оно для того, чтобы подготовить меня. А я не был готов. Падме, в другой раз я буду готов. Обещаю.
Он серьёзно посмотрел ей в глаза и повторил:
— В другой раз — никакого «я всех убью». Обещаю.